Распространялись сенсационные слухи о том, что у кубинского побережья 
обнаружены советские подводные лодки и что президент приказал внимательно 
следить за ними и принять меры для охраны американских авианосцев, в частности 
атомного авианосца «Эссекс», и других кораблей. За советскими субмаринами 
охотились миноносцы, самолеты и вертолеты, которые по первому приказу могли 
сбросить на них глубинные бомбы.
 Вокруг Кубы Вашингтон образовал кольцо, которое составили двадцать пять 
эсминцев, два крейсера, несколько авианосцев и подводных лодок и большое число 
вспомогательных судов. Самолеты «У-2» вели непрерывную фоторазведку кубинской 
территории. Фотоснимки показывали, что строительство установок для запуска 
ракет ведется круглосуточно и они скоро начнут действовать. Как стало известно 
позднее, в это время на Кубе уже находились сорок две советские ракеты с 
ядерными боеголовками.
 Исполком высоко оценивал деятельность фоторазведки, которая позволяла знать 
многое о военных приготовлениях на Кубе. В связи с этим было решено, что, если 
кубинцы собьют «У-2», остров немедленно подвергнется бомбардировке.
 Кубинцы серьезно готовились к отражению американской агрессии. На заседании 
«круглого стола» по карибскому кризису в январе 1989 года глава кубинской 
делегации, видный политический деятель X. Рискет сообщил, что кроме вооруженных 
сил к отражению американской агрессии готовился миллион добровольцев. Кроме 
того, командиры советских частей на острове заявили, что находящиеся там сорок 
тысяч советских военнослужащих примут участие в защите страны.
 С каждым днем обстановка вокруг Кубы все больше осложнялась. На юго-востоке 
США в воздухе круглосуточно дежурили стратегические бомбардировщики «Б-52» с 
ядерным оружием на борту. Как только один из них приземлялся для заправки, 
другой немедленно поднимался в воздух.
 Некоторые американцы, опасаясь ядерной войны, уезжали в глубь страны. Многие 
из них ежедневно ходили молиться в церковь, чтобы не началась война. И конечно, 
все запаслись продуктами.
 Когда советские торговые суда приблизились к линии морской блокады, одни из 
них остановились, а другие развернулись и направились обратно в советские порты.
 Американские средства массовой информации истолковали это как признание 
советской стороной слабости своей позиции, раздались газетно-телевизионные 
вопли: «Хрущев и СССР дрогнули!», «Хрущев и СССР начали отступать!»
 С 21 октября в посольстве СССР персонал работал круглосуточно. Сотрудники 
резидентуры каждую ночь объезжали здания Белого дома, Пентагона, 
госдепартамента, ФБР и ЦРУ и фиксировали: в окнах не гаснет свет, на стоянках 
много служебных автомобилей — значит, лихорадочная деятельность в верхних 
эшелонах власти продолжается. На случай возможного нападения на посольство мы 
усилили охрану, врезали дополнительные замки в двери, установили запоры на всех 
этажах, проверили сигнализацию и средства уничтожения секретных документов.
 Каждый день Хрущев направлял послание Кеннеди, а Кеннеди — Хрущеву. 
Телеграфные линии связи между Москвой и Вашингтоном были загружены до предела. 
Так как зашифровка и расшифровка посланий занимали много времени, главы 
правительств США и СССР стали вести переписку открытым текстом.
 Военная истерия накалила атмосферу до такой степени, что достаточно было 
произойти какому-либо столкновению на море или в воздухе, как могли начаться 
военные действия с непредсказуемыми последствиями. Под воздействием мощной 
антисоветской и антикубинской пропаганды, проводимой средствами массовой 
информации, обстановка в США продолжала осложняться.
 В исполнительном комитете СНБ отчетливо понимали: когда закончится монтаж 
ракетных установок на Кубе и угроза обстрела американских городов ядерными 
зарядами станет реальной, позиция СССР значительно усилится. Поэтому перед 
Белым домом встала неотложная задача — не допустить ввод в действие ракетных 
баз. Многие члены исполкома настаивали на немедленном вторжении на остров. Но 
президент Кеннеди продолжал искать решение конфликта мирными средствами. 
Времени для этого у него оставалось все меньше и меньше. К тому же некоторые 
лица в его окружении считали, что Кремль умышленно затягивает ответы на 
послания главы администрации Вашингтона, чтобы выиграть время для окончания 
монтажа ракетных установок под боком у США.
 Учитывая, что ситуация с каждым часом становится все более взрывоопасной, я 
утром в пятницу, 26 октября, пригласил Скали на ленч в ресторан «Оксидентал» в 
надежде получить от него полезную информацию.
 Недавно вышла книга Макджорджа Банди «Опасность и выживание». Автор пишет, что 
о предстоящей встрече со мной Скали доложил Дину Раску, а тот, в свою очередь, 
президенту. Как реагировал на это хозяин Белого дома? «Президент Кеннеди, — 
свидетельствует М. Банди, — поручил Раску сказать Скали, чтобы тот сообщил 
Фомину  [16] , что время не терпит». Другими словами, Кеннеди хотел, чтобы 
Кремль сделал срочное заявление о своем согласии без каких-либо условий вывезти 
свои ракеты с Кубы. Несомненно, инструктируя Скали, Белый дом рассчитывал: 
сообщение Фомина о беседе с доверенным лицом Дина Раска будет доведено до 
сведения Хрущева и тем самым окажет давление на руководство Советского Союза.
 Память моя до сих пор сохранила во всех деталях ту встречу со Скали в 
ресторане «Оксидентал». Как только мы сели, он, потирая руки и с улыбкой глядя 
на меня, спросил:
 — Как самочувствие Хрущева?
 — Это мне неизвестно. Я лично не знаком с Хрущевым. Да и находится он сейчас 
далеко от меня, — ответил я, а затем слегка съязвил: — Это вы на короткой ноге 
с президентом Кеннеди и много знаете, что происходит в Белом доме.
 Скали ухмыльнулся, а потом опять стал обвинять советского лидера в агрессивных