СССР. Был понижен, так сказать, в ранге. Председателем стал один из 
заместителей министра иностранных дел, в 1950 году им был Валерий Николаевич 
Зорин. Он много уделял внимания разведке, неплохо организовал работу комитета. 
Сам занимался главным образом административными делами: поддерживал контакты с 
Политбюро и Секретариатом ЦК ВКП(б), Советом Министров, МИД, МГБ, МО и другими 
министерствами и ведомствами СССР. Он регулярно проводил заседания коллегии КИ, 
на которых обсуждались и решались вопросы совершенствования структуры, 
определялись главные направления и задачи разведки, методы ее деятельности, 
проводились кадровые коррективы. Разведывательный ареопаг систематически 
заслушивал отчеты о работе отдельных подразделений комитета и резидентур, 
принимал решения по усилению и улучшению их деятельности. Большая заслуга в 
организации отлаженного механизма работы коллегии, несомненно, принадлежала ее 
ответственному секретарю, весьма эрудированному, трудолюбивому Ивану Ивановичу 
Тугаринову, который позднее перешел на работу в МИД СССР, стал членом его 
коллегии, имел ранг посла.
 Текущей оперативной работой руководил заместитель Зорина генерал-лейтенант С. 
Р. Савченко. Справедливый, требовательный, мужественный человек, самостоятельно 
принимавший решения по важным вопросам разведывательной деятельности 
центрального аппарата и резидентур.
 Разведка под руководством МИД СССР просуществовала три года. За это время 
выявились как положительные, так и отрицательные стороны такого подчинения. К 
положительным можно было отнести то, что, во-первых, в этот период значительно 
быстрее решались вопросы получения разведчиками дополнительных дипломатических 
прикрытий как для долгосрочных, так и краткосрочных командировок; во-вторых, 
руководство МИД и загранучреждений больше заботилось о маскировке оперативного 
состава резидентур; и, наконец, перед разведкой гораздо быстрее ставили задачи 
по получению внешнеполитической информации и давали оценку добытым агентурным 
материалам.
 А отрицательные стороны? Прежде всего КИ значительно ослабил деятельность в 
области обеспечения государственной безопасности. Возникли немалые затруднения 
в поддержании тесного сотрудничества комитета с контрразведывательными 
подразделениями МГБ. КИ стал меньше уделять внимания самому трудному участку — 
проникновению в контрразведывательные и разведывательные службы противника, 
антисоветские эмигрантские и другие организации за рубежом. Осложнились 
передача заграничных агентов комитета, приезжающих в СССР на работу в 
иностранных представительствах, контрразведке МГБ и, наоборот, использование 
комитетом агентуры контрразведки из числа иностранцев, возвращающихся на родину.
 Затруднился взаимополезный обмен кадрами между разведкой и контрразведкой. 
Отрицательные стороны перевесили, и в начале 1953 года КИ ликвидировали, а 
разведчики вернулись в МГБ.
 После смерти Сталина среднее руководящее звено разведки почувствовало, что 
Берия и его заместитель Кобулов стали уделять повышенное внимание Первому 
управлению. На документах разведслужбы появились резолюции вроде таких как: 
«Это не разведчик, а дырявая шляпа». И это в адрес нашего умного, опытного 
резидента в одном из крупных капиталистических государств.
 Берия и Кобулов уволили из разведки или понизили в должности сотрудников, 
которые осуждали диктаторские замашки новых руководителей МВД, и на их места 
расставили своих людей,
 Через несколько недель после смерти Сталина скончался Клемент Готвальд, первый 
секретарь компартии и президент Чехословакии. В ряде стран народной демократии 
начались волнения. Западная радиопропаганда призывала население Советского 
Союза и стран народной демократии подняться против своих правительств. Я 
невольно вспоминал добытые нашей лондонской резидентурой в 1949 году совершенно 
секретные планы англо-американского штабного комитета, в которых говорилось, 
что наилучшее время для начала войны против СССР — это 1952—1953 годы.
 Для оказания помощи недавно созданным в странах народной демократии органам 
безопасности, по просьбе их руководства, туда направлялось из СССР 
дополнительное число опытных контрразведчиков и разведчиков.
 25 июня Кобулов вызвал меня и приказал на следующий день прибыть в Прагу. 
Мгновенно было оформлено мое назначение в качестве заместителя главного 
советника МГБ по разведке.
 В Чехословакии я пробыл два с половиной года. Моя задача состояла в том, чтобы 
оказать помощь Министерству внутренних дел ЧССР в создании разведывательной 
службы, которая могла бы вести эффективную работу в западноевропейских странах, 
прежде всего в соседних — ФРГ и Австрии, с территории которых спецслужбы США, 
Англии, Франции и ФРГ вели активную шпионскую деятельность против еще 
неокрепшего режима народной демократии. Работать с чешскими и словацкими 
товарищами было легко и приятно. Большинство из них были новичками в разведке. 
Но к порученному делу они относились серьезно, и через три-четыре года разведка 
Чехословакии добилась несомненных успехов, приобрела ценных агентов в подрывных 
организациях и на военных объектах НАТО в Западной Европе. В целом это было 
полезное, продуктивное и взаимовыгодное сотрудничество двух союзных 
разведывательных служб.
 С 1956 года до отъезда в США в 1960 году я работал начальником американского 
отдела, который вел разведывательную работу с легальных позиций во всех странах 
Западного полушария. В штат отдела входило двадцать четыре сотрудника, включая 
технического секретаря и машинистку.
 В этот период в связи с дальнейшим расширением деятельности нашей разведки в 
мире ощущался, впрочем, как и прежде, большой недостаток кадров с жизненным 
опытом, знанием иностранного языка и умением работать с людьми, не говоря уже о