В то время «Стенли» исполнилось 33 года. Его родители были выходцами из Швеции.
 Жена работала врачом-психологом. Детей не было. Вместе с ними жила теща. Любил 
заниматься в свободное время автотуризмом.
 Резидент поручил мне восстановить связь с этим агентом. Доверяя мне работу со 
«Стенли», Квасников отметил важность этого задания и потребовал самого 
серьезного отношения к его выполнению.
 Я подобрал несколько мест для встреч со «Стенли». Изучил все данные на него, 
хранившиеся в резидентуре, составил план операции по восстановлению связи. План 
состоял в том, что я должен посетить источника на квартире, передать привет от 
Мохова, извинившись, сказать, что он срочно уехал в СССР, и договориться о 
встрече в городе.
 «Стенли» жил в шестиэтажном доме в нью-йоркском районе Бронкс. Дверь подъезда 
открывалась хозяином квартиры лишь после того, как тот переговорит с гостем по 
домофону. Я нажал кнопку нужной мне квартиры. Ответил мужской голос. Убедившись,
 что со мной говорит «Стенли», я передал ему привет от Питера (условное имя 
Мохова) и высказал пожелание зайти буквально на пару минут. Лифтом поднялся на 
пятый этаж. На лестничной клетке меня ждал человек, фотография которого имелась 
в резидентуре. Сомнений не оставалось — «Стенли». Мы поприветствовали друг 
друга. Я объяснил причину, по которой Питер пропустил три встречи, и сообщил, 
что теперь встречаться с ним буду я. «Стенли» сказал, что у него сейчас 
находится одна знакомая пара, поэтому к нему в квартиру лучше не входить. 
Условились: увидимся через день в городе.
 На встрече я поинтересовался, как обстоят дела у него и источников его группы: 
«Ретро», «Нэта» и «Коно» (они были привлечены к сотрудничеству с нами самим 
«Стенли»). Он рассказал, что правительство США форсирует разработку различных 
образцов новой военной техники для оснащения армии, авиации и военно-морского 
флота. Создаются новые самолеты, снаряды, системы управления артиллерийским 
огнем и большое число различных радаров и компьютеров. Его товарищи работают на 
прежних местах. Ничего подозрительного никто не замечал. «Стенли» добавил, что 
в связи с прекращением контактов с Питером он дал указание им временно не 
выносить материалы с работы, но по первому сигналу они готовы снова начать свою 
деятельность. Далее мы обсудили порядок возобновления контактов с агентами. 
Встречи со «Стенли» первое время приходилось проводить часто, через пять-семь 
дней, так как он передавал в подлинниках не только свои материалы, но и 
материалы «Ретро», «Нэта» и «Коно». Если документ принимался на вечерней 
встрече, то я его фотографировал и на следующий день рано утром возвращал.
 Вообще-то мы считали, что для советской разведки «Стенли» наибольшую ценность 
представлял как агент-вербовщик. Он непоколебимо верил в неизбежную победу 
социализма, обладал способностью убеждать либерально настроенных американцев в 
необходимости оказывать помощь Советскому Союзу по нелегальным каналам, любил 
разведывательную деятельность и считал себя подпольщиком-революционером, 
избравшим наиболее эффективный путь борьбы против империализма.
 Несмотря на то что «Стенли» передавал мне каждый месяц чрезвычайно много 
ценной секретной информации, получаемой от друзей, он считал своим долгом лично 
добывать секретные документы. Делал он это виртуозно. От него поступали 
подробная информация, чертежи, инструкции, наставления по эксплуатации 
различной секретной аппаратуры, кроме того, радиолампы и детали к прибору «свой 
— чужой», с помощью которого американский летчик простым нажатием кнопки мог 
сразу установить, чей самолет появился в поле зрения — свой или вражеский.
 Для обеспечения безопасности «Стенли» группу его важных источников передали на 
связь оперработникам резидентуры.
 За долгие годы нахождения за рубежом я работал со многими агентами. Встречи и 
отношения с каждым из них имели свою специфику. Но общение со «Стенли» 
доставляло мне, пожалуй, самое большое удовольствие. Наши встречи всегда 
проходили плодотворно. У нас была полная совместимость мировоззрений, 
характеров и желаний оказать как можно большую помощь Советскому Союзу. Мы были 
единомышленниками в полном смысле этого слова.
 «Стенли» также любил встречаться со мной. Он неоднократно говорил мне:
 — Встречи и беседы с вами — это счастливейшие минуты для меня. Только с вами я 
могу поговорить по душам, выговорить все, что во мне накопилось, и я вижу, что 
вы также откровенны со мной. Особенно мне интересны ваши рассказы о том, как 
жили и работали простые советские люди в 20-30-е годы, каких успехов они 
добились в развитии своей экономики, стремясь превратить социалистическую 
Родину в передовое промышленно развитое государство, и как они сейчас храбро 
защищают Отечество.
 После того как группа агентов («Ретро», «Нэт» и «Коно») была передана на связь 
нашим оперработникам, а также организованы съемка материалов в квартире 
«Стенли» и переход на режим одной моментальной встречи и одной встречи-беседы в 
тридцать — сорок дней, у него высвободилось много времени. И он вдруг заскучал. 
На одной из встреч весной 1945 года он сказал:
 — Мой дорогой друг и товарищ, я понимаю необходимость проведенной 
реорганизации и полностью согласен с тем, что вы разбили мою группу, отняли от 
меня товарищей и рекомендовали как можно реже встречаться с ними или звонить им.
 Да и вы сами стали редко видеться со мной. И вот мне теперь трудно от того, 
что дел у меня уменьшилось. Ведь я привык работать активно!
 Когда я сообщил, что уезжаю домой, в Советский Союз, и что связь с ним через 
полгода установит и будет поддерживать другой опытный разведчик, «Стенли» от 
неожиданности несколько секунд ничего не говорил, а только смотрел на меня 
широко открытыми глазами. Молчал и я. На душе было грустно и тяжело.
 В самых близких отношениях «Стенли» находился с «Ретро». Они вместе работали,