В 1941 году в резидентуре насчитывалось тринадцать человек, включая трех 
технических сотрудников. В годы войны возможности заменять разведчиков 
регулярно, как в мирное время, не было, и они работали бессменно четыре-пять 
лет. Так случилось, что в Нью-Йорке часто менялись резиденты, потому что они 
были самыми активными разведчиками, о их деятельности становилось известно 
противнику и им приходилось покидать страну. Дело в том, что в те годы резидент 
обычно считался не только начальником, но и ведущим разведчиком. Он проводил 
особо важные вербовки и имел на связи наиболее ценных агентов. Считалось, что 
только активно работающий резидент мог правильно руководить подчиненными ему 
людьми, быть для них авторитетом в оперативных вопросах. Действительно, личный 
пример руководителя резидентуры психологически сильнее воздействовал на молодых 
разведчиков, чем слова, и побуждал их энергично включаться в разведывательную 
работу.
 До конца апреля 1941 года резидентуру в Нью-Йорке возглавлял Гайк Бадалович 
Овакимян, в прошлом научный сотрудник, кандидат химических наук. Он прекрасно 
знал Соединенные Штаты и хорошо владел английским языком. По прикрытию Овакимян 
являлся инженером-консультантом Амторга. Он сумел завербовать нескольких 
агентов для научно-технической разведки, которые успешно действовали долгие 
годы и после его отъезда из США. В апреле сорок первого он был арестован 
сотрудниками ФБР на месте встречи с одним из его агентов, который, как 
выяснилось впоследствии, оказался провокатором (на жаргоне разведчиков — 
«подставой»).
 Овакимяна выпустили под залог пятидесяти тысяч долларов, и над ним должен был 
состояться суд. Но после нападения фашистской Германии на СССР по указанию 
президента Рузвельта провалившегося резидента судить не стали, и в начале июля 
он выехал в СССР.
 Затем на должность резидента назначили опытного разведчика Василия Михайловича 
Зарубина, на которого Центр возложил ответственность за организацию 
разведывательной работы не только в Нью-Йорке, но и в Вашингтоне.
 Позднее я узнал, что перед отъездом в США Зарубина вместе с начальником 
разведки Павлом Михайловичем Фитиным принимал Сталин. Он определил: главные 
усилия резидентура в США должна направить на то, чтобы помочь выиграть войну, и 
поставил конкретные задачи:
 — следить, чтобы Черчилль и американцы не заключили с Гитлером сепаратный мир 
и все вместе не пошли против Советского Союза;
 — добывать сведения о военных планах Гитлера в войне против СССР, которыми 
располагают союзники;
 — выяснять секретные цели и планы союзников в этой войне;
 — пытаться узнать, когда западные союзники собираются в действительности 
открыть второй фронт в Европе;
 — добывать информацию о новейшей секретной военной технике, создаваемой в США, 
Англии и Канаде.
 Сталин также отметил, что советское правительство заинтересовано в получении 
секретной информации и по многим другим вопросам, важно, чтобы это помогало 
приблизить разгром фашистской Германии и вскрывало тайные планы союзников 
относительно послевоенного устройства мира.
 Зарубин родился в 1894 году, коммунист с 1918 года. Активный участник 
гражданской войны. В 1921 году направляется в органы ВЧК. Через четыре года 
стал сотрудником внешней разведки. До приезда в Нью-Йорк около тринадцати лет 
находился на нелегальной разведывательной работе во Франции и Германии. Лично 
провел ряд ценных вербовок, характеризовался как мужественный, решительный и 
результативный разведчик.
 Когда Василий Михайлович прибыл в Нью-Йорк, ему исполнилось сорок семь лет. 
Среднего роста, полнеющий блондин с редкими волосами, которые он зачесывал 
назад, всегда носил очки в белой металлической оправе. Обладал недюжинной 
физической силой, прекрасно играл в теннис. Большой жизнелюб, в компании 
заводила, любил петь, хорошо играл на различных музыкальных инструментах. Его 
серые глаза всегда были немного воспалены от постоянной многочасовой работы и 
чтения огромного количества материалов. Умел слушать собеседника. Говорил 
быстро, каким-то трубным голосом. Обладал чувством юмора, любил шутку. В 
обращении с подчиненными вел себя просто. Требовал, чтобы его сотрудники были 
инициативными, смелыми, даже отчаянными. «Смелость города берет», — часто 
говорил он молодым разведчикам. Он не любил иметь дело с серенькими, боязливыми,
 во всем умеренными людьми, которые весь свой ум направляют на то, чтобы 
доказать, что они не могли выполнить трудное задание, так как условия-де не 
позволяли.
 Несмотря на постоянную загруженность, Зарубин находил время беседовать с 
начинающими «охотниками за секретами», особенно с теми, которые только что 
включились в оперативную работу. Он очень ценил в них самостоятельность, 
инициативу и творческий подход к делу. Беседуя или читая отчеты о проведенных 
мероприятиях, радовался и одобрял, когда молодой сотрудник в силу изменившейся 
обстановки или появления новых, ранее неучтенных обстоятельств инициативно и 
умело сам вносил коррективы в ранее намеченные планы. И наоборот, выговаривал 
тем, кто в своих действиях слепо придерживался утвержденных проектов, несмотря 
на то что сложившаяся ситуация требовала внесения изменений.
 В то же время Зарубин настаивал, чтобы сотрудники точно и качественно 
выполняли его распоряжения. Знаю несколько случаев нерадивости и медлительности 
некоторых разведчиков, которых Василий Михайлович подверг резкой, но