В полицейских документах сохранились описания внешности Coco Джугашвили.
 Он не отличался ни статностью, ни привлекательностью. В его словесном портрете,
 сделанном в департаменте полиции, сказано, что он «худ», волосы имеет «черные 
и густые», «бороды нет и усы тонкие», лицо «рябое, с оспенными знаками», форма 
головы «овальная», лоб «прямой и невысокий», брови «дугообразные», глаза 
«впалые, карие, с желтизной», нос «прямой», рост «средний 2 аршина 2,5 вершка», 
телосложения «посредственного», подбородок «острый», голос «тихий». В числе 
особых примет: «на левом ухе родинка», «левая рука — сухая», на левой ноге «2-й 
и 3-й пальцы сросшиеся». По эти приметам полицейские ищейки разыскивали Иосифа 
Джугашвили.
 Подпольная работа вынуждала его прибегать к многочисленным кличкам и 
псевдонимам. Мы уже знаем его как Кобу. Но вот еще: Иванович, Чопура, Гилашвили.
 Сам Сталин в 1940 году вспоминал, что одно время «ходил под фамилией Чижикова».
 Были и другие фамилии, без этого подпольщик не мог существовать.
 Среди его псевдонимов, под которыми он скрывался от полиции или выступал в 
газетах, были и такие: «Канос Нижрадзе, житель села Маглаки Кутаисской 
губернии». «Оганес Вартанович Тотамянц», «Закар Григорян-Меликьянц», «К. Ко…», 
«Солин», «Стефин», «Салин» и, наконец, «Сталин».
 Сталин находился под постоянным наблюдением полиции, которая закрепила за ним 
кличку «Молочный» (видимо, из-за его любви к молоку. По аналогичной причине — 
любви к сладостям — Бухарина назвали «Сладким»).
 Надзор за Иосифом Джугашвили осуществлялся не только во время ссылки. Один из 
его друзей вспоминал, что при женитьбе на первой жене (Сванидзе) Иосифу 
пришлось испрашивать разрешение у урядника. Правда ли это, сказать трудно.
 В подполье Сталин приобрел еще одно незаурядное качество — умение 
перевоплощаться. Нет, он не сбривал усов, не носил парик или фальшивую бороду. 
Речь идет о внутреннем перевоплощении, которое уже в те времена (впоследствии 
это умение развилось в значительной степени) позволяло ему быть — или 
казаться—в одних случаях жестким и непреклонным, в других мягким и обаятельным, 
в третьих спокойным и невозмутимым. Много лет спустя это его качество позволит 
ему произвести нужное впечатление на таких знатоков человеческих душ, как 
Уинстон Черчилль, Франклин Делано Рузвельт, Эмиль Людвиг, Анри Барбюс, Леон 
Фейхтвангер и другие.


* * *

 Немалое место в публикациях о Сталине, особенно распространившихся в годы 
перестройки, занимали слухи о его сотрудничестве с царской охранкой. Некоторые 
исследователи утверждают, что такие обвинения впервые были выдвинуты против 
него еще в дореволюционное время. Однако никаких документальных подтверждений 
наличия таких обвинений нет.
 Правда, в двадцатые годы, во время острейшей борьбы Сталина с троцкистами, его 
противники пытались распускать подобные слухи, но тогда они были лишь устными и 
вскоре прекратились. Позже эти слухи опубликовал в эмигрантской прессе 
руководитель меньшевиков Ной Жордания, но они также не получили распространения.

 23 апреля 1956 года в американском журнале «Лайф» появилась статья 
«Сенсационная тайна проклятия Сталина». Она принадлежала перу бывшего 
ответственного работника ОГПУ—НКВД Александра Орлова (Льва Фельбина), который в 
1938 году, опасаясь ареста, бежал в США с поста резидента НКВД в Испании. Время 
для ее публикации автор выбрал как нельзя лучше: только что Хрущев выступил с 
резкой критикой Сталина на XX съезде КПСС, что вызвало всплеск интереса к 
личности диктатора, умершего три года до этого.
 Помимо первой статьи, Орлов опубликовал ряд других. Он объявил, что настало 
время раскрыть такую темную тайну о бывшем вожде, которую даже Хрущев не 
разоблачил. Она, по его словам, заключалась в том, что Сталин был осведомителем 
Охранного отделения и перед революцией выдавал своих товарищей-большевиков. 
Орлов писал, что его коллега по НКВД Штейн якобы еще в 1937 году обнаружил в 
архиве тайной полиции папку с агентурными донесениями Иосифа Джугашвили 
заместителю директора Департамента полиции Виссарионову. Ссылаясь на рассказы 
тех, кто якобы знакомился с содержанием этих документов, Орлов утверждал: 
Сталин был агентом полиции вместе с Малиновским, но «решил устранить 
Малиновского со своего пути на секретной работе в Охранке» и с этой целью 
написал в полицию письмо против этого провокатора. Орлов, никогда не видевший 
этого, как мы сказали бы теперь, «виртуального» письма, все же утверждал, что 
на его полях «была начертана резолюция товарища министра внутренних дел, 
гласившая, примерно, следующее: „Этот агент ради пользы дела должен быть сослан 
в Сибирь. Он напрашивается на это“. Несколько недель спустя Сталин был 
арестован вместе с другими большевиками в Санкт-Петербурге, „по иронии судьбы 
попав в западню, которая была уготована ему Малиновским“. Каких-либо документов 
в подтверждение своих слов Орлов не привел.
 Еще в одной статье, напечатанной в журнале «Лайф», Орлов утверждал, что он 
узнал о связи Сталина с охранкой от своего кузена, Зиновия Кацнельсона. По 
словам Орлова, Зиновий специально приехал в Париж, чтобы рассказать ему об этом 
в феврале 1937 года, когда Орлов лежал в гипсе в клинике после автокатастрофы. 
В то время Кацнельсон был не только заместителем начальника НКВД Украины, но и 
влиятельным лицом в ЦК Украинской компартии. «Я содрогался от ужаса на своей 
больничной койке, — писал Орлов, — когда слушал историю, которую Зиновий 
осмелился рассказать мне лишь потому, что между нами всю жизнь существовали