Тухачевского…» 
 Далее докладчик называет еще несколько фамилий: Егоров, Седякин, Алкснис, 
Левичев… Все они, к сожалению, пали жертвами репрессий.
 Почему уцелел Шапошников? Ведь Сталин не только подчеркнул, но и отчеркнул 
строки, касающиеся его. Зачем он это сделал? Видел ли в нем кандидата в 
преступники или кандидата в выдвиженцы? Судя по дальнейшим событиям — второе.

 Другие источники беспокойства

 Япония была не единственным источником беспокойства для Сталина.
 Еще 28 июня 1928 года Сталину поступило письмо ИНО о проекте 
франко-германского союза. Два пункта привлекли его внимание:  «Германское 
правительство может рассчитывать на поддержку Пуанкаре в следующих вопросах: 1) 
в создании экономического блока против СССР и 2) в пересмотре восточных границ 
Германии при полном уничтожении Данцигского коридора… Что касается СССР, то 
идея экономического блока против СССР является не только ответом на монополию 
внешней торговли… В Париже создан специальный комитет для способствования идее 
экономического сотрудничества против СССР». 
 Все это Сталин не только подчеркнул, но и волнистой чертой обозначил на полях. 
Вывод он мог сделать один — какие бы соглашения и союзы ни затевали западные 
страны, все они, так или иначе, направлены против СССР.
 И еще один документ ИНО представил Сталину в этот день: — изложение доклада 
одного из крупнейших нефтяных магнатов, ярого врага Советского Союза, Генри 
Детердинга, сделанного им 4 июня в Париже на закрытом заседании «Фронта „Юни“.
 И снова речь идет об объединении на антисоветской основе. Сталин подчеркнул 
слова Детердинга:  «Я очень интересуюсь возможностью сближения английской и 
германской политики по вопросу о совместных действиях против Советов за 
границей…»  (Сталин оставил без внимания конец фразы: «…разлагающих 
международную торговлю и мешающих Европе спокойно жить и работать».)
 Выделил Сталин и следующие слова из доклада Детердинга в адрес французских 
депутатов:  «Вам, как деловым людям, надлежит в Палате всячески агитировать за 
полное сближение французской политики по отношению к СССР с английской и 
действовать с Лондоном солидарно. Это заставит пацифистскую часть большинства 
Германии войти в это русло, а тогда вопрос о ликвидации советского режима… 
может быть разрешен не годами, а месяцами… Через три-четыре месяца вся 
европейская конъюнктура по отношению к СССР сложится так неблагоприятно, для 
советского правительства и финансово и политически, что ему останется только 
одно —  уйти». 
 О чем думал Сталин, подчеркивая эти строки? Об опасности, нависающей над 
страной и над ним лично, или о недальновидности детердингов всех мастей?


* * *

 Иногда на стол Сталина ложились перехваченные документы, свидетельствующие о 
том, как к противоборству Сталин — Троцкий относились иностранцы. У нас есть 
возможность ознакомиться с письмом не политика, а ответственного дипломата, 
советника германского посольства в Москве, герра Твардовского, направленное в 
адрес доктора Трейгерца в Берлин. Оно датировано 4 января 1930 года. Автор 
письма дает характеристику экономическому и политическому положению СССР, 
довольно остро критикуя недостатки и в то же время объективно упоминая 
достижения. Но нас интересует другое. Итак, что же пишет герр Твардовский 
насчет Троцкого и Сталина?
  «…Книгу Троцкого я читал и нахожу ее чрезвычайно интересной. Только в самом 
решительном месте непонятно, почему Троцкий в 1924 году, то есть в то время, 
когда он стоял во главе Красной армии и якобы пользовался такой огромной 
любовью, отошел без сопротивления и не выступил на основании своей реальной 
силы против Сталина? Я нахожу причины этого лишь в том, что  Троцкий является, 
в конце концов, лишь литератором и краснобаем, в то время как Сталин — человек 
действия и воли, который знает, чего хочет. Троцкий — крупный писатель. Однако, 
несмотря на все свое искусство, он не может отрицать того, что Сталин, 
безразлично какими средствами, захватил в свои руки всю власть и является 
настолько абсолютным диктатором, какого до сих пор вообще не было. Он обладает 
необходимыми для этого качествами. Одними только интригами этого нельзя 
достигнуть и, в конечном счете, каждый диктатор каким-либо образом захватил 
власть. Применять к этому моральный масштаб кажется мне чрезвычайно мелочным, в 
особенности сравнивая его с таким характером, как у Троцкого, который стоит 
ведь на 100 процентов ниже.
 Сталин — человек, который все ставит на карту, человек с железными нервами, 
гигантской волей и ужасающей последовательностью. Будет ли его политика иметь 
успех, никто не может сказать; в данный момент положение кажется даже очень 
смутным; но огромный плюс этого человека в том, что он твердо знает, чего он 
хочет.  Я также думаю, что он окончательно разорит Россию  (подчеркнув эти 
слова, Сталин написал на полях: «Ха-ха-ха»/ —  И.Д.). Но, в конце концов, это 
ведь соответствует сущности большинства диктаторов, которые для осуществления 
своей личной идеи счастья всего мира не задумываются перешагнуть через судьбу 
собственной нации».
 Письмо расписано Сталиным в «Мой архив» без каких-либо дополнительных 
комментариев.