по-латыни нечто громадное, страшное и чудовищное. Так стала называться и 
операция внешней разведки по добыче атомных секретов.
 В феврале 1942 года фронтовые разведчики нашли в портфеле убитого немецкого 
офицера тетрадь с непонятными расчетами. Сначала решили, что это какие-либо 
шпионские записи, но когда с ними ознакомился начальник инженерной службы, он 
понял, что дело обстоит сложнее. Тетрадь направили в адрес уполномоченного ГКО 
по науке СВ. Кафтанова. Было установлено, что в тетради находятся расчеты, 
подтверждающие, что немцы ищут способы применения атомной энергии для военных 
целей. Офицера посчитали молодым ученым, случайно попавшим на фронт, который 
даже в боевой обстановке не мог расстаться с любимой работой. Но Кафтанов 
высказал другое мнение: это, скорее всего, был офицер, специально прибывший на 
юг России для поиска урановых месторождений.
 На основе сообщений Фукса, Маклейна и других полученных данных в марте 1942 
года научно-техническая разведка (НТР) за подписью Берии подготовила докладную 
записку на имя Сталина. В ней, в частности, говорилось:
 «В ряде капиталистических стран в связи с проводимыми работами по расщеплению 
атомного ядра с целью получения нового источника энергии было начато изучение 
вопроса использования атомной энергии урана для военных целей.
 В 1939 году во Франции, Англии, США и Германии развернулась интенсивная 
научно-исследовательская работа по разработке метода применения урана для новых 
взрывчатых веществ. Эти работы ведутся в условиях большой секретности…
 …Изучение материалов по разработке проблемы урана для военных целей в Англии 
приводит к следующим выводам:
 1. Верховное военное командование Англии считает принципиально решенным вопрос 
практического использования атомной энергии урана-235 для военных целей.
 2. Урановый комитет английского военного кабинета разработал предварительную 
теоретическую часть для проектирования и постройки завода по изготовлению 
урановых бомб.
 3. Усилия и возможности наиболее крупных ученых научно-исследовательских 
организаций и крупных фирм Англии объединены и направлены на разработку 
проблемы урана-235, которая особо засекречена.
 4. Английский военный кабинет занимается вопросом принципиального решения об 
организации производства урановых бомб.
 Исходя из важности и актуальности проблемы практического применения атомной 
энергии урана-235 для военных целей Советского Союза, было бы целесообразно:
 1. Проработать вопрос о создании научно-совещательного органа при 
Государственном комитете обороны СССР из авторитетных лиц для координирования, 
изучения и направления работ всех ученых, научно-исследовательских организаций 
СССР, занимающихся атомной энергией урана.
 2. Обеспечить секретное ознакомление с материалами НКВД СССР по урану видных 
специалистов с целью дачи оценки и соответствующего использования.
 Примечание: Вопросами расщепления атомного ядра в СССР занимались академик 
Капица — в АН СССР, академик Скобельцин — Ленинградский физический институт и 
профессор Слуцкий — Харьковский физико-технический институт. Народный комиссар 
внутренних дел Союза ССР Л. Берия»
 Однако Берия все время сомневался в необходимости направления этого документа 
Сталину, руководствуясь не только своим мнением о возможности дезинформации, но 
и тем, что у Сталина, как он полагал, весной и детом 1942 года были другие 
заботы: немцы наступали на Кавказ и Сталинград.
 Тем временем Флёров оказался более «настырным». Он направил пять телеграмм, а 
в мае 1942 года в ГКО на имя Сталина поступило его второе письмо с убедительным 
призывом немедленно начать работы по созданию отечественного атомного оружия. 
Он писал:
 «Дорогой Иосиф Виссарионович!
 Вот уже 10 месяцев прошло с начала войны, и все это время я чувствую себя в 
положении человека, пытающегося головой прошибить стену…
 …Знаете ли Вы, Иосиф Виссарионович, какой главный довод выставляется против 
урана? — «Слишком здорово было бы».
 …Если в отдельных областях ядерной физики нам удалось подняться до уровня 
иностранных ученых и кое-где их даже опередить, то сейчас мы совершаем большую 
ошибку… На первое письмо и пять телеграмм ответа я не получил.
 Это письмо последнее, после которого я складываю оружие и жду, когда удастся 
решить задачу в Германии, Англии или США. Результаты будут настолько огромны, 
что будет не до того, кто виноват в том, что у нас в Союзе забросили эту 
работу…»
 Письмо опять попало к Кафтанову, и на этот раз он решил, что настало время 
доложить его Сталину. Но непосредственно сам делать это он не стал, а направил 
на рассмотрение Берии как члену ГКО. Тот адресовал его начальнику разведки:
 «т. Фитину П. М.!
 Прошу проанализировать предложение ученого-фронтовика в совокупности с теми 
материалами, которые у нас имеются по делу «Энормоз», и доложить к 25.05.42 г.».

 Материалы дела были проанализированы Квасниковым и Овакимяном. В выводах 
составленной ими справки говорилось:
 1. Письмо физика Флёрова может стать дополнительным импульсом к решению 
вопроса о начале работ в Советском Союзе. Но само по себе оно вряд ли возымеет 
действие на руководство страны, потому что фамилию ученого-фронтовика мало кто 
знает. Письмо сыграет свою роль, если доложить его т. Сталину вместе с другими 
разведывательными материалами: в первую очередь это агентурные донесения из 
Англии Листа и Чарльза, шифровка о поездке в Англию американских ученых по