Мейер попросил его перейти к делу.
 В ответ доктор достал продолговатый конверт из внутреннего кармана своего 
плаща, извлек из него несколько листков бумаги и, расправив их, положил на стол 
перед Мейером. Тесты были напечатаны по-немецки, а в верхнем углу каждого листа 
стояла надпись «секретно». Это были документы, адресованные в министерство 
иностранных дел и подписанные Папеном, Абетцем и Нойратом, а точнее – копии 
телеграмм из немецких посольств в Анкаре, Париже и Праге на имя имперского 
министра фон Риббентропа.
 Из Парижа Абетц сообщал о планах засылки с помощью вишийского правительства 
немецкой агентуры через Алжир в США и Северную Африку – в тылы английских войск.
 Нойрат докладывал об обстановке в Чехии. Несмотря на жесточайшие расправы с 
населением в качестве возмездия за убийство Райнхарда Гейдриха 19 – «палача» 
Праги, немцы и спустя год опасаются, что чешское движение Сопротивления не 
сломлено. В Праге начинает поднимать голову оппозиция. Фон Папен из Турции 
извещал Берлин о попытках англичан засылать своих наблюдателей на Балканы через 
Стамбул.
 Если эти сведения подлинные, то они имеют большую ценность. Мейер, стараясь не 
показывать своего волнения, спросил доктора, откуда у него эта информация.
 Доктор молча посмотрел на него, затем тихо произнес:
 – Из этого источника есть еще и другая информация. Я выступаю лишь в качестве 
посредника моего друга, работающего в немецком министерстве иностранных дел. Он 
сейчас в Берне. А приехал вчера, якобы в командировку, использовав это как 
предлог. Он ищет возможность вступить в контакт с союзниками. Я знаю его уже 
долгие годы. Могу вас заверить, что он стопроцентный антинацист и решил 
работать против Гитлера на собственный страх и риск. Ему хотелось бы 
познакомиться с вами лично. В знак доброй воли он и послал эти документы. 
Кое-какие сведения у него есть еще, их он тоже может вам передать.
 Мейер попросил подождать в приемной и, извинившись, спешно помчался к Аллену 
Даллесу. В кабинете шефа он показал документы и рассказал о происшедшем. 
Возможность вступить в контакт с сотрудником министерства иностранных дел, 
сидящим в центре Берлина, и получить доступ к секретам нацистского режима, 
казалась невероятной. Скорее всего, это смахивает на ловушку.
 – Усматриваю в этом три вероятности, – подумав, ответил Даллес. – Первая: 
немцы могут попробовать расшифровать наш секретный код, надеясь, что мы 
немедленно передадим полученные сведения в Вашингтон. А поскольку они 
прослушивают все швейцарские радиопередачи, в том числе и рекламные, они 
засекут и наши шифровки. Поскольку содержание им будет известно, то им не 
составит большого труда найти и ключ к нашему коду. Второе предположение: наш 
друг – агент-провокатор. Передав нам информацию, он донесет в швейцарскую 
полицию, и нас вышвырнут отсюда за шпионаж. Третья, наименее вероятная 
возможность: человек говорит правду.
 Мейер сказал, что считал бы целесообразным проверить именно это предположение, 
поскольку доктор произвел на него впечатление искреннего человека. Даллес 
заявил о своем согласии продолжать игру по крайней мере до тех пор, пока они 
сами не увидят добровольца из министерства и не составят о нем свое мнение.
 Мейер сбежал по лестнице и сообщил доктору Брауну, что готов встретиться с его 
приятелем сегодня же вечером на своей квартире. Приезжий как раз собирался 
поужинать с одним из коллег по министерству иностранных дел, после чего мог 
совместно с доктором Брауном прийти на встречу в полночь. Через полчаса к ним 
инкогнито собирался присоединиться Даллес. Мейер проживал в городском районе 
Кирхенфельд на берегу Аары, в центре дипломатического квартала. Он нарисовал 
схему и передал ее доктору, чтобы тот мог без лишних расспросов найти нужный 
дом.
 Нейтральная Швейцария представляла собой тогда изолированный остров в бурном 
потоке событий войны, будучи со всех сторон окруженной странами оси. Поэтому 
американская миссия могла поддерживать связь с Вашингтоном только по радио. 
Иногда американцам удавалось контрабандным путем передавать в Лиссабон 
накопившуюся информацию через некоего посредника мавританского происхождения по 
прозвищу Паук. Путь этот был, однако, ненадежным и мог использоваться лишь 
время от времени. Поэтому нужно было срочно изыскать новые возможности как 
получения, так и передачи сведений. К тому же Вашингтон засыпал миссию 
неотложными вопросами. К тому моменту Муссолини 20 был свергнут в результате 
бурных событий в Риме, шла подготовка к высадке союзных войск на юге Италии, 
англичане ночью, а американцы и днем непрерывно бомбили Германию. Так что 
возможность заглянуть, как говорится, в замочную скважину и увидеть, что 
творится в Берлине, была как никогда кстати.
 В оставшееся рабочее время Мейер постоянно возвращался в мыслях к 
завязывающейся истории и никак не мог сосредоточиться на проблемах 
психологической войны. Поужинав в одиночку, он направился в свои холостяцкие 
апартаменты, расположенные этажом выше жилища американского военного атташе. 
Чтобы ожидавшиеся посетители не привлекали к себе внимания звонком, он оставил 
входную дверь слегка приоткрытой. Затем, сбив в миксере свой любимый напиток, 
уселся в кресле с журналом.
 Ровно в полночь дверь бесшумно открылась. В прихожую вошел доктор Браун в 
сопровождении коренастого невысокого роста мужчины в кожаной куртке. Шляпы на 
нем не было, и лысина отсвечивала в неярком свете ламп. Мужчина и Мейер 
посмотрели внимательно друг на друга. Они не стали представляться и не 
протянули рук для пожатия. Несколько мгновений все стояли молча.
 Мейер предложил посетителю снять куртку. Прежде чем раздеться, незнакомец 
сунул руку в карман. У Мейер никакого оружия не было, и он с тревогой подумал,