«Ставка американской армии,
 Нью-Джерси, ноябрь 1776 года.
 Настоящим предписывается обеспечить защиту жены и детей Джона Хонимена, 
слывущего ярым тори и британским шпионом и проживающим на английской территории 
за линией фронта, от любых напастей».

 Солдат разобрал стоящую внизу документа подпись Вашингтона и уговорил толпу 
разойтись по домам.
 По всей видимости, Джон Хонимен продолжал играть роль «сторонника тори и 
британского шпиона» до самого конца войны, редко встречаясь с семьей. Но кроме 
его вклада в решающее сражение за Трентон, никаких других сведений о его 
деятельности до нас не дошло.
 Джон Хонимен дожил до девяноста трех лет, был зажиточным фермером неподалеку 
от Ламингтона, куда переселился из Григгстауна через десять лет после войны. 
Это означало, что правительство высоко оценило его заслуги перед отечеством, но 
как и каким образом, опять-таки неизвестно.
 Рядом с могильной плитой, обветшавшей от времени, на месте захоронения 
Хонимена на старом деревенском кладбище под Ламингтоном, сохранился старый 
межевой камень. А на том месте у реки Делавэр, где когда-то была сосредоточена 
армия Вашингтона перед штурмом Трентона и где ныне разбит парк имени первого 
президента США, установлен памятник с бронзовой дощечкой. Он был сооружен по 
инициативе Отечественного ордена сынов Америки при поддержке администрации 
штата Нью-Джерси 26 декабря 1930 года. Надпись на бронзе гласит:

 «Возведен в память
 Джона Хонимена,
 Верно служившего Вашингтону
 И континентальной армии
 В качестве шпиона.
 Пейте из источников свободы
 И пусть наши дети
 Станут ее наследниками».

 Сам Джон Хонимен, испытывавший внутреннее удовлетворение от исполнения дел, на 
которые он отважился, был бы несказанно удивлен этим простым признанием своих 
заслуг.




 Томас Уайтсайд
 НЕЙТРАЛЬНЫЙ АТТАШЕ


 Стиг Веннерстрём, полковник шведских военно-воздушных сил, был в мае 1964 года 
за измену родине и шпионаж в пользу Советского Союза приговорен к пожизненному 
заключению. По его собственному признанию, он какое-то время являлся 
своеобразным агентом-двойником. В то время когда Советы полагали, что он 
работает на них, он стал сотрудничать с американцами против тех же Советов. 
Вполне возможно, что Веннерстрём намеревался этим своим признанием в ходе 
следствия судебного процесса смягчить в глазах шведских судей степень своей 
вины. Я же со своей стороны могу засвидетельствовать, что он значительно 
преувеличил степень своего сотрудничества с американской стороной и в целом 
ряде случаев отобразил его неверно:
 Томас Уайтсайд, автор книги, исчерпывающе излагает дело Веннерстрёма и в 
публикуемом ниже рассказе раскрывает ту роль, которую приписывал себе 
Веннерстрём в качестве агента-двойника, в то же время выражая сомнение в 
правомерности некоторых утверждений шведского полковника.
 Упоминаемый в рассказе «генерал» являлся высокопоставленным офицером советской 
секретной службы, который координировал деятельность Веннерстрёма. Автор, в 
частности, пишет о методах «генерала», нацеленных на то, чтобы сделать 
Веннерстрёма еще более послушным, часто применяя премиальную систему и выплату 
значительных денежных сумм. И это в немалой степени подогревало его тщеславие и 
сказывалось на толщине кошелька. Веннерстрёму даже сообщили, что ему присвоено 
звание генерал-майора разведывательной службы Красной армии (в Швеции звание 
генерала он так и не получил). Негласно ему также вручили высокий советский 
орден и открыли внушительный счет в Советском Союзе. К этим поощрениям он 
отнесся необычайно серьезно, чувствуя себя весьма польщенным.
 Под руководством «генерала» Веннерстрём предпринял попытки расширить свои 
контакты с американским посольством, чтобы получать нужную информацию. Несмотря 
на глубокое уважение, которое он испытывал к своему советскому руководителю, он 
не информировал его полностью о своих контактах с американцами. Во время 
допросов он показал, что, восстановив свое сотрудничество с советской разведкой,
 он осуществил принятое им в Стокгольме решение «самостоятельно установить 
контакт с американцами, чтобы стать независимым». Вскоре после возвращения в 
Москву его посетил американский военно-воздушный атташе и сообщил, что в 
Вашингтоне прослышали об открытии им ценного советского источника и хотели бы 
знать, что это за источник. Веннерстрём утверждал, что не раскрыл свой источник,
 а вместо этого установил связь с разведслужбой американских ВВС. Было 
достигнуто, в частности, следующее соглашение: Веннерстрём взял на себя