долларов.
 Еще в Берлине Зорге получил указание расходовать на нужды группы не более 
тысячи долларов в месяц. Жалкая эта сумма уходила главным образом на оплату 
квартирных и текущих расходов основных членов группы. Одзаки 44 не получал 
ничего, кроме компенсации расходов на поездки. Очень мало уходило и на оплату 
услуг Мияги 45 . Фактически Зорге, Вукелич и Одзаки жили на гонорары за 
журналистскую работу, Мияги – за художество, а Клаузен – за счет своего 
магазина.
 Деньги из Москвы поступали нерегулярно, так что Зорге приходилось нередко 
самому покрывать срочные платежи. Когда Эдит Вукелич после развода с мужем 
собралась выехать в Австралию, то сумма в 400 долларов была особо оговорена, и 
Москва передала их через Зайцева.
 Даже утвержденные расходы в сумме одной тысячи долларов в месяц были сокращены,
 и Зорге приходилось буквально на всем экономить. В конце 1940 года из Центра 
поступило указание изымать капитал из фирмы Клаузена на дела группы, что 
отрицательно сказалось на его энтузиазме. С этого времени он вел финансовые 
дела группы безалаберно и даже не всегда уничтожал переданные или полученные 
радиограммы, не особо заботился о маскировке материалов, подготовленных для 
передачи. Скаредность Центра сказалась на снижении мер безопасности, а в 
результате при аресте Клаузена в его доме японской полиции удалось обнаружить 
компрометирующие радиста материалы.
 Только Зорге и Клаузен, завербованные четвертым разведывательным управлением 
непосредственно в Германии, знали лично своих руководителей. Мияги был 
активистом в японской секции Американской коммунистической партии. Получил от 
оставшегося неизвестным представителя Коминтерна указание возвратиться в Японию,
 прекратить все связи с американскими коммунистами и избегать контактов с 
японскими товарищами в Токио.
 Вначале Мияги полагал, что они только вдвоем с Зорге входят в разведывательную 
группу, но со временем понял, что к числу ее активных членов относятся также 
Вукелич, Одзаки и Клаузен.
 Мияги, как и Вукелич, считал, что входит в организацию, которая относится 
непосредственно к Коминтерну и не имеет никаких связей с национальными 
коммунистическими партиями, поскольку Зорге никогда ничего не говорил о ее 
структуре и подчиненности.
 Что касается Одзаки, то он имел полное представление о группе и ее задачах. 
Еще в Шанхае он узнал от Агнес Смедли 46 , что под псевдонимом Отто числится в 
советской картотеке в Москве и работает на один из отделов Коминтерна.
 Из соображений безопасности Зорге сократил контакты членов группы друг с 
другом до минимума. Только Клаузен – радист и казначей группы – был осведомлен 
о псевдонимах и кодах всех ее членов, но вплоть до своего ареста не знал имен 
Одзаки и Мияги и никогда с ними лично не встречался. Одзаки же видел Клаузена 
всего один раз, не зная его имени, а с Вукеличем не встречался вообще.
 К встречам с членами своей группы Зорге всегда тщательно готовился. Только он 
поддерживал личные контакты с важнейшими членами группы. Видеться с Клаузеном 
ему было довольно просто: они оба были членами немецкого клуба в Токио, да и 
встречи земляков за его пределами были нормальным явлением. Важнейшие их 
встречи проходили, однако, в домике Зорге, так как наибольшую опасность 
представляла передача документов и материалов. Известное опасение Зорге 
вызывало и то обстоятельство, что автомашина Клаузена могла подвергнуться 
досмотру японской полицией, что вообще-то было обычным явлением в городе. К 
дому Зорге Клаузен подъезжал каждый раз по новому маршруту (это стало у него 
даже привычкой). На случай, если его появление было нежелательно, 
устанавливался специальный сигнал. Зорге предупредил Клаузена в первые же дни 
их пребывания в Токио:
 – Если у калитки в сад горит лампочка, в дом не входи. Значит, у меня кто-то 
есть.
 В основном же встречи обуславливались заранее, как правило по телефону.
 Зорге и Вукелич были коллегами-журналистами, и вплоть до развода с Эдит они 
встречались на его квартире. Соблюдать какие-то особые меры предосторожности 
при встречах европейских членов группы необходимости просто не было. В связи с 
этим Зорге сказал:
 – У нас возникли бы дополнительные трудности и пришлось бы терять много 
времени, если бы мы строго придерживались теоретических принципов.
 Встречи же европейцев с японскими агентами были намного сложнее и опаснее, так 
как полиция старалась предотвратить контакты иностранцев с местным населением.
 Поэтому довольно частые встречи с Одзаки и Мияги Зорге брал на себя Они 
происходили в различных ресторанах и кафе города, которые постоянно менялись. 
Находить каждый раз новое место встречи было нелегко.
 Зорге виделся с Одзаки один раз в месяц, когда же международная обстановка 
осложнилась, то и чаще. После нападения Германии на Советский Союз они стали 
встречаться по понедельникам. Одзаки довольно часто заказывал столик в 
ресторане «Азия», который находился в здании управления Юго-Маньчжурской 
железной дороги, здесь же располагалось и бюро Зорге.
 После начала Второй мировой войны наблюдение за иностранцами в Токио было 
усилено. В связи с этим чаще стали встречаться в доме Зорге, считая это менее 
опасным. Хотя неподалеку находилось отделение полиции и дом, вне всяких 
сомнений, был под наблюдением, посещение Одзаки, ведущим газетчиком, своего 
немецкого коллеги было вообще-то вполне нормальным делом. К тому же опасность 
быть подслушанными, что вполне вероятно в общественных заведениях, в его доме 
сводилась до минимума.