что он в действительности получил не менее 60 тысяч долларов. Если не более.
 Между тем после смерти Редля и обыска в его доме были приняты самые 
беспрецедентные меры, чтобы скрыть его предательство. Во всей Австрии не более 
десяти человек знали правду – главнокомандующий, старшие офицеры генерального 
штаба и военного министерства да руководящие чиновники венской полиции. Каждый 
из них, как потом оказалось, дал клятву не говорить никому ни слова о 
случившемся. Даже император Франц-Иосиф и его наследник эрцгерцог 
Франц-Фердинанд не были посвящены в это дело. Но все старания сохранить 
происшествие в тайне оказались напрасными, поскольку лучший слесарь Праги 
оказался страстным игроком в футбол.
 Слесарь Вагнер не смог принять участие в игре своей команды «Штурм-1» в 
воскресенье 25 мая 1913 года, из-за чего, как писала газета «Прагер тагблатт», 
она проиграла со счетом 5:7. Капитан команды в понедельник навестил 
центрального защитника Вагнера, чтобы выяснить причину его отсутствия на игре, 
и узнал, что того срочно вызвали армейские офицеры по слесарным делам.
 Короче говоря, Вагнеру поручили отпереть входную дверь в дом Редля, а затем 
открыть, а в случае необходимости и сломать все замки ящиков, витрин, 
гардеробов, ночных столиков, письменного стола и шкафов. В них было обнаружено 
много различных документов, фотографий, денег, географических и топографических 
карт и планов. Некоторые документы и бумаги, как узнал слесарь, были русского 
происхождения. Офицеры были настолько ошеломлены увиденным, что только время от 
времени восклицали:
 – Как такое возможно? Кто бы мог подумать!
 Капитан команды, который был по профессии журналистом, заинтересовался 
рассказом своего игрока. В утреннем издании газеты он, как редактор «Прагер 
тагблатт», поместил небольшую заметку, в которой «с сожалением» говорилось о 
самоубийстве полковника Редля, начальника штаба 8-го корпуса, «одного из 
способнейших офицеров, который явно мог рассчитывать на получение генеральского 
звания». Полковник, выехавший в Вену «по служебным делам, застрелился под 
влиянием депрессии, вызванной длительной ночной работой». Но ведь русские 
документы, фотографии и планы, комиссия офицеров, произведшая обыск в его доме 
буквально через несколько часов после его смерти, говорили о другом – о 
шпионаже и предательстве!
 Капитан команды, он же репортер, вышел на след сенсационной тайны, но сделать 
о ней сообщение даже в своей газете не мог. Уже тогда, в 1913 году, цензура в 
Богемии была настолько свирепа, что какие-либо подробности о «деле Редля» 
означали бы появление в редакции полиции, запрет газеты, а возможно, и тюрьму 
целому ряду журналистов. Однако чешское и немецкое население Богемии уже 
научилось «читать между строк». Дабы намекнуть, что Редль был шпионом и 
предателем своей родины, во вторник, 27 мая, в газете была помещена 
редакционная статья, в которой говорилось:
 «Высокими инстанциями нам поручено развеять слухи, распространяющиеся в 
обществе, в особенности в военных кругах, о начальнике штаба пражского 
армейского корпуса полковнике А. Редле, который, как сообщалось, совершил в 
воскресенье утром в Вене самоубийство. В слухах утверждается, что причиной 
этого, возможно, послужило предательство и передача им военных секретов 
иностранному государству, скорее всего России. Нам, однако, достоверно известно,
 что обыск, произведенный в его доме комиссией офицеров, преследовал совершенно 
иные цели».
 Капитан футбольной команды был также пражским корреспондентом одной из 
берлинских газет, так что 28 мая вся Европа читала его изложение о самоубийстве 
и предательстве Редля. Австрийские офицеры, мнением которых интересовались, 
пытались отрицать шпионскую деятельность Редля, но им не очень-то верили. И 
только после окончания Первой мировой войны был установлен гигантский размах 
десятилетнего предательства этого штабного офицера и те последствия, которое 
оно имело.
 Редль был вовлечен в шпионскую деятельность в 1902 году и в течение десяти лет 
являлся одним из важнейших агентов России. Он, в частности, передал русской 
контрразведке фамилии и приметы сотен лиц, которые шпионили в России. Среди них 
были как некоторые его друзья, так и подчиненные по работе в австрийской 
секретной службе. Он пожертвовал ими, чтобы упрочить собственные позиции в 
русской разведке. Чтобы руководство царской секретной службы было к нему более 
благосклонным, он выкрал архивы австро-венгерской империи и документы 
собственной секретной службы. Вместе с тем он оказывал помощь русским шпионам, 
засылаемым в Австро-Венгрию, а также неоценимые услуги русским контрразведчикам 
в разоблачении и поимке их собственных «редлей».
 Так какие же сведения, не считая документации собственной секретной службы, он 
передал русским? Даже предварительный обыск в его доме указывал на конкретные 
случаи его предательства. По сути дела, не оставалось почти ничего, что 
ускользнуло бы от его внимания, ведь были обнаружены: копии различных 
документов, секретные коды и шифры, письма, географические и топографические 
карты, различные таблицы, фотографии, донесения полиции, приказы по армии для 
служебного пользования, мобилизационные планы, анализы состояния железных и 
шоссейных дорог и тому подобное.
 Несомненно, что та же участь постигла и «план три» – комплексный план по 
проведению мобилизации и началу боевых действий против Сербии, этого 
карликового, но строптивого государства на Балканах. Его также запродали 
русским, а это означало, что панславянские братья в Белграде знали о нем все. 
«План три» был талантливой разработкой австро-венгерского генерального штаба и 
гордостью Конрада фон Хётцендорфа. На его тщательную шлифовку ушел не один год.