после его рассказа и приобщила в качестве доказательства его причастности к 
убийству Бандеры). От попытки провернуть один из ключей силой и на другой 
бородке остались следы, позволившие затем слесарям в Карлсхорсте подогнать ключ.
 Несмотря на неудавшуюся попытку проникнуть в дом, Сташинский продолжал искать 
возможность выйти на Бандеру. Подстеречь его в гараже, пристроенном к дому, 
тоже не получилось. Выстрелив предварительно в воздух, он бросил оружие в тот 
же канал, чтобы не везти его с собой обратно.
 В третий раз он выехал в Мюнхен без оружия, взяв с собой новый набор ключей. 
Одна из этих бородок позволила ему частично провернуть жало замка. Приобретя в 
ближайшем магазине напильник, он попытался спилить оставшиеся на бородке 
царапины. На этот раз ключ сработал. Войдя в дом, он обнаружил на четвертом 
этаже дверь, на которой была прикреплена табличка с надписью «Поппель». 
Внимательно осмотрев весь дом, включая лифт, Богдан возвратился в Берлин. Он 
был убежден, что действовал в доме довольно осторожно, выходил к его входной 
двери в темное время и поигрывал связкой ключей, будто бы сам являлся жильцом 
дома.
 Во вторую неделю октября 1959 года Сташинский выехал в Мюнхен в четвертый раз. 
У него было новое оружие, а также предохранительные таблетки и тщательно 
изготовленные документы. В один из дней он увидел, как Бандера заезжает в гараж.
 Открыв ключом входную дверь, Сташинский оказался в доме раньше Бандеры. Он 
поднялся вверх по лестнице в надежде, что атлетически сложенный Бандера не 
станет пользоваться лифтом. Услышав над своей головой женские голоса, Богдан 
понял, что задерживаться далее не стоит, и стал спускаться вниз. На втором 
этаже он остановился и нажал на кнопку лифта, не зная, где находится Бандера. В 
этот момент мимо него прошла какая-то женщина, кабина лифта поднялась, а в 
проеме входной двери дома показался Бандера. Сташинскому в этой ситуации не 
оставалось ничего другого, как двинуться на выход. В правой руке Бандера держал 
сумку с продуктами, а левой пытался вынуть из замка двери застрявший ключ. 
Увидя подошедшего Сташинского, Бандера придержал ногой дверь, чтобы пропустить 
его, продолжая возиться с ключом. Взявшись левой рукой за дверь, Богдан 
повернулся к Бандере и спросил по-немецки:
 – Какая-то неисправность?
 – Да нет, все в порядке, – ответил Бандера, посмотрев на него. •
 Сташинский поднял оружие, завернутое в газету, и выстрелил дуплетом прямо в 
лицо своей жертвы. Выходя из двери, он увидел падающего Бандеру.
 Богдан снова направился к каналу. Ключ он выбросил по пути – в люк для сточной 
воды, а затем и оружие – в воду канала. Нисколько не мешкая, он расплатился в 
гостинице и сразу же выехал поездом во Франкфурт-на-Майне. Переночевав там, 
вылетел на следующий день в Берлин на самолете американской авиакомпании.
 Труп Бандеры обнаружили не у входной двери, а на лестнице между вторым и 
третьим этажом. Даже продукты из сумки не рассыпались. Как потом было 
установлено, Бандера несколько раз громко кричал. Когда его нашли, лицо Бандеры 
было все в синяках и царапинах. Скончался он по пути в больницу. Вскрытие 
показало отравление цианистым калием, да и оружие моментально почему-то не 
сработало.
 В Восточном Берлине Сташинского ожидали в кафе «Варшава». Выслушав его доклад, 
руководители сразу же направили его в Москву для получения награды. В 
соответствии с указом Президиума Верховного Совета Сташинскому был вручен орден 
Красного Знамени. В его обосновании было сказано: «За выполнение особо трудного 
задания».
 В его честь был дан обед с изысканными блюдами и выпивкой, во время которого 
он чувствовал себя на седьмом небе. Он был счастливым человеком, на вершине 
своей карьеры. Ему была обещана после прохождения специальной подготовки в 
Москве работа в Англии или Соединенных Штатах.
 Сташинский воспользовался благоприятной ситуацией и изложил собственные планы 
– намерение жениться на Инге Поль. Реакция на это его заявление была весьма 
холодной, точнее – отрицательной. Ему объяснили, что девушка по своему уровню 
развития стоит значительно ниже его. Помолвка – куда еще ни шло, но жениться на 
ней – просто смешно. Ему посоветовали отделаться от нее несколькими тысячами 
марок и поскорее забыть.
 Сташинский был потрясен. Он-то ожидал если не поздравлений, то по крайней мере 
терпимого отношения к своей женитьбе. Впервые ему стало ясно, что его 
рассматривают лишь как послушного агента советской секретной службы, в большей 
степени как инструмент, нежели человеческое существо.
 После празднования, начавшегося столь великолепно и закончившегося досадой и 
замешательством, Сташинский продолжал прилагать усилия, чтобы получить 
официальное разрешение на женитьбу. Когда его принял Александр Шелепин, бывший 
в то время председателем КГБ, чтобы поздравить с успешным выполнением задания и 
вручить награду, Сташинский снова коснулся этой темы. Шелепин был против его 
женитьбы, обратив его внимание на то, что если ему нужна спутница в жизни, то 
он может подыскать себе подходящую невесту из числа сотрудниц секретной службы. 
Поскольку же Сташинский продолжал упорствовать, ему разрешили вернуться в 
Восточный Берлин. Он должен был сказать Инге Поль, что сотрудничает с советской 
секретной службой, но не более, и привезти ее в Москву.
 В рождественский сочельник он рассказал девушке, чем занимается, намекнул на 
выполняемые им задания и признался, что Иосиф Леман – его псевдоним. Она была 
перепугана и растеряна и завела речь о скорейшей свадьбе и переезде на Запад. 
Сташинский не захотел даже разговаривать о бегстве, завив, что должен 
переговорить со своим руководством. В конце концов они договорились, что 
объявят о помолвке и что она будет делать все, что от нее требуется.