этого человека и вправду не осталось ничего святого.
 Прошло 16 часов со времени захвата автобуса. Истекал девятый час переговоров.
 Якшиянц по-прежнему требовал оружия. Переговоры оказались в тупике.
 На связь вышла Москва. Центр давал добро на выдачу оружия террористам. Трудно 
было поверить в это. Но другого выхода не было.
 Зайцев: Мы предлагаем тебе четыре пистолета Макарова.
 Якшиянц: Хорошо! С полными обоймами. Пистолеты и по запасной обойме. Мы берем 
обоймы на выбор, постреляем. Но если будет подвох, пистолеты выбрасываем и 
диктуем другие условия.
 Зайцев: Павел, ты имей в виду сам и предупреди товарищей, четко изложи: с 
нашей стороны оружие применяться не будет. Но чтобы и с вашей стороны были 
полные гарантии неприменения.
 Якшиянц: Безусловно. Я еще раз повторяю, безусловно. Вы нам для самолета 
предоставьте один автомат. Будем выходить, автоматом прикрываться. Когда 
половина экипажа будет в самолете, автомат оставим на полосе.
 Зайцев: Один автомат Калашникова. Мы удовлетворили ваши требования. Наши 
требования прежние: все дети, учительница и шофер должны быть освобождены.
 Якшиянц: Да, конечно. Теперь об экипаже самолета. Пусть они выйдут в рубашках, 
чтобы было видно: никакого сверхсекретного оружия при них нет.
 Зайцев: Еще один вопрос. Надо сообщить ваши данные. Вы же летите за границу. 
Фамилии, имя, отчество, год рождения, местожительства.
 Якшиянц: На это я ребят уговорить не могу. У некоторых родители ничего не 
знают. И они не хотят, чтоб знали.
 Зайцев: Скажи хотя бы точное количество людей, чтобы сообщить, сколько человек 
летит.
 Якшиянц: Герман говорить не хочет, Ахат, Гриша — тоже. Они скажут в самолете.
 Зайцев: Я понял тебя. Сейчас готовим бронежилеты, оружие.
 Убедительно прошу: не нервничайте, если что — связь со мной.
 Якшиянц: Приносить оружие частями. Передавать в окошко.
 Зайцев: Экипаж и специалисты, которые будут готовить машину к вылету, пошли к 
самолету.
 Ну вот и наступил их час. Заместитель начальника шереметьевской эскадрильи 
Вячеслав Балашов оглядел экипаж.
 Командир Александр Божков. Летчик что надо, и в личном деле запись «первый 
класс», и в работе — первоклассный пилот. Работал в Ледовой разведке, в 
широковысотных арктических экспедициях, летал в Афганистан.
 Второй пилот — Александр Гончаров. Сибиряк, красноярец. Молчун, слова не 
вытянешь, надежен в полете и на земле. Пилотировал «Аннушку», «Як-40», «Ил-86».
 Штурман Сергей Грибалев. Работал штурманом вертолетного отряда в Тюменской 
области. Летал на «точки» — к нефтяникам, геологам, охотникам. Позже облетел 
всю Европу, Юго-Восточную Азию.
 Старший бортинженер авиаотряда Юрий Ермилов. Опытен. Знавал еще «Ту-114». 
Попадал в переделки — садился со сломанным шасси, однажды заклинило тягу руля, 
а за спиной двести пассажиров. Но нашел выход из критической ситуации.
 Радист Александр Горлов. Прошел три антарктических экспедиции. Самая сложная — 
на корабле «Сомов». За тот героический рейс получил орден.
 Бортоператор-инструктор Борис Ходусов и его молодой коллега Виктор Алпатов. 
Борис начинал еще бортпроводником, потом участвовал в первом полете «Ил-76» в 
Антарктиду. Виктор — самый молодой в экипаже. Окончил авиационно-техническое 
училище, работал в конструкторском бюро. И вот потянуло в небо.
 «Что ж, ребята как на подбор», — подумал Балашов и кивнул экипажу: «Вперед, 
пилоты! Отступать некуда».
 Перед выходом на летное поле задержался:
 — Только вот что, мужики, разное увидим. Но с бандитами ни-ни, предельная 
вежливость. От нашей выдержки зависит жизнь детей.
 Они шагнули за порог. Поле аэродрома лизал колючий зимний ветер, низкие облака,
 казалось, зависли над самыми самолетами. Автобус стоял невдалеке. Тихий, 
мрачный, с зашторенными окнами.
 Главарь банды вновь вышел на связь со штабом.
 Якшиянц: Тамара не думает лететь?
 Зайцев: Тамары здесь нет. Она ушла.
 Якшиянц: Не хочет?
 Зайцев: Павел, сейчас товарищи по одному, как условились, будут подносить 
бронежилеты.
 Якшиянц: А оружие?
 Зайцев: Потом принесут оружие.
 Якшиянц: Ждем и наблюдаем.
 К первой встрече с бандитами были готовы начальник отдела Ставропольского УКГБ 
Евгений Шереметьев и сотрудник «Альфы» Валерий Бочков.
 Бандиты вновь на связи.
 Муравлев: Нам вроде сказали, что кто-то будет идти. Но никого не видно.
 Зайцев: Пошел товарищ.
 Муравлев: С какой стороны?
 Зайцев: Идет к автобусу.
 Первым понес бронежилеты Шереметьев. Ни одна шторка не шевельнулась на окнах. 
Словно вымер автобус. Приоткрылась дверь. В темноте салона никого не было видно.
 Шереметьев приподнял руки: «Вот, мол, принес».
 На пороге появился небольшой мужчина — скуластое, заросшее черной щетиной лицо,
 впалые, с хищным наркотическим блеском глаза.
 — Я принес бронежилеты, Павел, освобождай, как обещал, детей.