основании его же, Локкарта, шифрованных телеграмм. Среди получателей, как позже 
стало известно, были не только Б. В. Савинков и генерал Алексеев, но и сам 
патриарх Тихон. Но неверно будет сказать, что Локкарт один был получателем и 
распорядителем денег, часть которых шла и от бегущих на юг русских 
промышленников и дельцов, помещиков, домовладельцев, крупных заводчиков, тех, 
кто сохранил еще золото, валюту, царские и керенские деньги, – эти последние 
все еще имели относительную ценность. Локкарт был не один. Начиная с весны в 
этом помогал ему Рейли, который получал самостоятельные суммы из Лондона и 
который ухитрялся находить пути получения немалых сумм из США и Франции, а 
также от Масарика, озабоченного судьбой чешского легиона, сформированного в 
Сибири. Только в 1948 году были опубликованы документы, из которых видно, что 
Масарик, с помощью Рейли, Локкарта и других агентов, в то время замышлял 
убийство Ленина.
 Локкарт, отбросив все свои старые колебания, был до такой степени под 
впечатлением от Рейли, появившегося в Москве, что к середине июня он решил, что 
Рейли именно тот нужный ему человек, которого ему не хватало: целеустремленный 
и твердый, с готовым планом и безграничной уверенностью, что будущее в его 
руках.
 Рейли несомненно был человеком незаурядным, и даже на фотографиях лицо его 
говорит об энергии и известной «магии», которая в этом человеке кипела всю 
жизнь. Были ли это уже тогда зачатки сумасшедшей мании величия или 
гипнотическая сила, скрытая в нем? Она выливалась в его словах и заставляла 
людей, вовсе не склонных к благотворительности, давать ему огромные денежные 
суммы или людей, лучше его понимавших положение в России, выслушивать его и 
заражаться его энтузиазмом. Несомненно, в нем была сила убеждения (он, кстати, 
видимо, никогда не терпел неудач с женщинами), и, когда он заговорил о 
возможности открыть союзному десанту путь с севера на Москву, люди слушали его, 
и проект его безумного рискованного плана становился если не реальностью, то, 
во всяком случае, идеей, таившей в себе потенциал и на которую стоило решиться.
 Локкарт в июне – июле был уже вполне твердо убежден, что антибольшевистский 
десант не только нужен, но что он и возможен. И не только он откроет генералу 
Пуллю путь на Москву (а попутно и на Петроград), но в конце концов и на Украину,
 где германская армия методически занимает хлебные территории в предвидении 
близкого урожая, решив завладеть русским зерном для прокормления своих дивизий 
на западном фронте и разбить союзников. Генералам, формирующим или уже 
сформировавшим «белые» части, останется только присоединиться к тем, кто придет 
им навстречу. А потом легко будет броситься в Сибирь, на соединение с чехами. 
Главное было – взять Москву, арестовать главарей и идти вперед, идти вместе со 
всеми, объединенными одной целью: не дать сговориться генералам Белой армии с 
германским генеральным штабом. Этот план должен был быть осуществлен немедленно,
 земля под заговорщиками горела: чехи требовали помощи, Алексеев, Корнилов на 
юге, Семенов в Китае развивали свои действия.
 Сидней Рейли был привезен Кроми из Петрограда в мае 1918 года и введен в круг 
людей, составлявших теперь внутренний круг «наблюдателей». Они все – и 
англичане, и французы – принадлежали к консульствам, бывшим или еще 
существующим, к военным миссиям, к «обозревателям». Поль Дюкс, глава британской 
иностранной разведки, Эрнест Бойс, один из двух начальников (другой был Стивен 
Аллен) британской секретной службы в России, Хилл и Локкарт к концу июля 
сблизились и с Лавернем, и с Гренаром из французской военной миссии, и все 
вместе – с Рейли, полностью доверяя ему. Его идея, его план импонировали 
Локкарту, он не забывал собственные прошлые колебания. Все части уравнения 
теперь были известны и встали на свои места. Картина стала ясной: в день, когда 
в Архангельске начнется массовый десант, т. е. не сегодня – завтра (он 
произошел 2 августа), дороги назад не будет. Необходимо мгновенно соединенными 
усилиями придать этому факту двусторонний смысл, т. е. извлечь из него двойные 
выгоды: как для Англии, так и для России.
 Рейли был на тринадцать лет старше Локкарта, и его манера подавлять 
собеседника своим авторитетом, его знание России, ее языка, ее населения с 
первой минуты встречи сыграли роль в отношении Локкарта к нему. Локкарт, 
несмотря на занимаемое им высокое положение, часто чувствовал себя на своем 
посту недостаточно зрелым, недостаточно опытным и серьезным человеком. Тридцать 
один год – и вот он начальник людей, из которых многие опытнее его; 
ответственный представитель Великобритании, хоть и не официальный, в 
революционной России, сотрудник секретной службы правительства Его Величества!
 С начала августа все возможные каналы, ведущие в Лондон, закрылись. Он теперь 
был лишен контакта не только со своим центром, он не получал оттуда даже 
обычных, всем доступных, новостей. Локкарт не знал, что в это время в Лондоне 
царила полная неразбериха в русских делах. К. Д. Набоков, первый секретарь 
царского посольства до и после Февральской революции, ставший временно 
исполняющим обязанности посла, а после Октября смещенный со своей должности, но 
все еще не изгнанный из здания посольства (Литвинов жил на частной квартире), 
позже писал в своих воспоминаниях:
 «Весной 1918 года в Москву был послан особый представитель английского 
правительства, прежде управлявший генеральным консульством в Москве, г. Локкарт.
 Насколько мне известно, инструкции, ему данные, можно, пожалуй, сравнить 
только с заданием разрешить квадратуру круга. Нужно было, по соображениям 
практическим, иметь „око" в Москве, следить за деятельностью большевиков и 
немцев и по мере возможности ограждать интересы англичан в России. Не имея 
официального звания, тем не менее вести официальные переговоры с Троцким. Ясно, 
что это было выполнимо только при условии сохранения дружеских отношений с