факт конфиденциальной встречи Лейт-Росса с Шахтом; б) а после этой встречи 
происходит разгром верхушки военного заговора в СССР?!
Ведь никогда не привлекало внимания то обстоятельство, что как сама директива, 
так и особенно выше детально проанализированные пассажи в ее тексте, появились 
уже через 12 дней после официального сообщения о расстреле Тухачевского и его 
подельников.
Сговор Лондона с Гитлером состоялся на основе британской схемы: провал заговора 
военных, в СССР, обвал системы выше неоднократно упоминавшихся договоров между 
СССР, Францией и Чехословакией, лишение Праги любых шансов на получение помощи 
Москвы под надуманными предлогами - и путь к Мюнхену открыт. И каждая из сторон 
пунктуально выполняла взятые на себя обязательства.
Но это всего лишь одна сторона медали, а вот и другая - все вышеизложенное 
одновременно означает, что до встречи Лейт-Росса с Шахтом в Берлине никто 
ничего не ведал о заговоре советских военных. То есть нацистская верхушка, 
включая и самого Гитлера, ничего толком не знала об этом заговоре, иначе сам 
Гитлер не стал бы заявлять, что он получил вести из России о грядущем 
перевороте. А столь осведомленный и информированный человек в нацистской 
иерархии 1937 г., как министр иностранных дел германии Константин фон Нейтрат, 
не написал бы того, что он написал Шахту в личном письме. Ведь хоть на немецком,
 хоть на русском языках само построение фразы свидетельствует о том, что фон 
Нейрат обращается к Шахту, как к лицу не только знающему о факте возможного 
военного переворота в СССР, но и первым проинформировавшему того же Нейрата (а 
он, соответственно, Гитлера) об этом факте, и потому, как само собой 
разумеющееся, в личной переписке с человеком, который сам первым сообщил об 
этой сногсшибательной новости, Нейрат и позволил себе такие обороты, как «если 
делам суждено развиваться к установлению абсолютного деспотизма, опирающегося 
на военных…» (в другом варианте - «совсем другое дело, если ситуация в России 
будет развиваться в направлении абсолютного деспотизма военных»).
Подчеркиваю, что так можно было писать только лицу, которое действительно не 
только знает, что к чему, но и с которым уже имелся предварительный разговор на 
эту же тему. А ведь Шахт отчитывается перед Нейратом за все свои встречи - хоть 
с Канделаки, хоть с Лейт-Россом. Это абсолютно точно. То обстоятельство, что 
нацистская верхушка действительно ничего не знала об этом заговоре, особо 
оттеняет концовка письма Нейрата: «…то в этом случае мы, конечно, не должны 
упустить нужный момент, чтоб снова заиметь сторонников в России» («в этом 
случае мы, конечно, не упустим случая снова вступить в контакт с Россией»). 
Переписка личная, конфиденциальная, ни Нейрату, ни Шахту опасаться некого и 
нечего. Более того, Нейрат употребляет местоимение «мы», что означает, что он 
мыслил в момент написания письма от имени всего тогдашнего руководства Германии,
 т.е. в первую очередь и от имени самого Гитлера. И это сущая правда, потому 
как на недоуменные вопросы посла Чехословакии в Берлине В. Мастны к члену 
германской делегации на зондажных переговорах с Прагой графу Траутмансдорфу о 
причинах внезапного прекращения этих переговоров граф ответил, что фюрер 
получил известие из Советского Союза о плане устранения Сталина и установлении 
военной диктатуры. Он подчеркнул, что в случае претворения этого плана в жизнь 
фюрер полностью изменит свое отношение к России и одновременно будет готов 
уладить все разногласия как в Восточной, так и в Западной Европе. То есть все 
сходится один к одному - и содержание письма Нейрата Шахту, и точка зрения 
фюрера на «известие из Советского Союза». Более того, сходится все и по 
времени: письмо (точнее, меморандум) Нейрата датировано 6 февраля, заявление 
Траутмансдорфа (изложенное в срочном донесении Мастны в Прагу) - 9 февраля 1937 
г.
И в таком случае спрашивается, зачем Берлину нужно было сдавать Сталину весь 
этот заговор, пусть даже и по подложному компромату, как это утверждают все 
версии «дела Тухачевского», если и министр иностранных дел Германии от имени 
всего германского руководства, и даже сам Гитлер считают успех заговора хорошим 
случаем «снова заиметь сторонников в России», «полностью изменить свое 
отношение к России» и даже «урегулировать все разногласия как в Восточной, так 
и в Западной Европе»?!
Так вот в том-то все и дело, что никакого резона у официального Берлина и не 
было. Потому как ничего он не знал.
Отсюда и вывод: что бы ни гласили всевозможные версии об «успехе» нацистской 
провокации с подложным компроматом на Тухачевского и его подельников, ни 
нацистская разведка в частности, ни РСХА в целом, ни сам руководитель РСХА 
(Рейнгард Гейдрих) никакого отношения к этому делу не имели и не могли иметь, 
потому как самой такой операции ими не проводилось и даже не замышлялось. 
Потому что они попросту ничего не знали об этом. Не знали до встречи Лейт-Росса 
с Шахтом. И то, что это было именно так, подтверждает следующий факт: во всех 
версиях, где фигурирует якобы «озарение» Гейдриха мыслью о провокации (начиная 
с «версии Шелленберга»), оно обычно датируется декабрем 1936 - январем 1937 гг.,
 как правило, концом января - началом февраля 1937 г. Именно это и означает, 
что такой датировкой пытаются скрыть подлинный источник информации о заговоре 
военных в СССР и точное время получения информации.
А ведь источник - британский, и все версии «дела Тухачевского» - тоже 
британские. С профессиональной точки зрения нельзя не отдать должное британской 
разведке (Лейт-Росс работал в теснейшем контакте с руководством германского 
отдела МИ-6). Дело в том, что, требуя во время торга Лейт-Росса с Шахтом 
соответствующего аванса со стороны Гитлера, англичане точно рассчитали, что, 
оказавшись вынужденным объяснять свои резкие повороты на 180° в контактах 
Германии с СССР (т.е. отказ рассматривать предложения, представленные