дальнейшего текста директивы вытекает, что речь идет о Чехословакии и, возможно,
 СССР. - A.M.).
3. «Особая операция Отто» - «вооруженная интервенция против Австрии» (любопытно 
в этой связи отметить, что аншлюс Австрии с Германией предусматривался 
Великобританией еще в 1916 году! - AM).
4. «Особая операция Рихард» - «военные операции в Красной Испании 
(подразумевалось использование контингента германских сухопутных войск в этой 
стране. - A.M.).
5. «Особая операция Рот - Грюн» с дополнением» - «Англия, Польша и Литва 
участвуют в войне против нас» (т.е. против Германии; речь шла в этом пункте о 
войне на два фронта - против Франции и Чехословакии. - A.M.).
Однако в том-то все и дело, что все варианты на тот момент носили всего лишь 
концептуальный характер (хотя и это уже было опасно), и, соответственно, 
никакого посуточного, помесячного, поквартального или даже погодового, и вообще 
никакого графика военных действий в директиве не было и быть не могло. Потому 
как вся «изюминка» этой директивы в содержании ее пункта «б», гласившем: «Быть 
в состоянии использовать для войны создающиеся благоприятные политические 
возможности. Это должно быть учтено при подготовке вермахта к возможной войне в 
мобилизационный период 1937/38 гг.». А центр тяжести самой этой «изюминки» 
директивы сосредоточился в следующем пассаже (надо подчеркнуть, что директива 
вышла за подписью военного министра, а это означает, что она была разработана, 
одобрена, согласована и разослана в войска с прямого ведома и по прямому 
указанию Гитлера): «Война на Востоке может начаться путем неожиданных немецких 
операций против Чехословакии. Предварительно для этого должны быть созданы 
политические и международно-правовые предпосылки»!
И самое главное: директива была подписана 24 июня 1937 г., а это, в свою 
очередь, означает, что у генерала Гоше не было никаких документальных оснований 
намекать в своих мемуарах на этот документ как якобы на серьезную страшилку, 
возникшую в начале 1937 г., из-за чего, мол, и последовал странный запрос 
Генштаба Франции в Москву, так как сам Гоше получил этот документ лишь осенью 
1937 г. Ну, да и Бог с ним, с Гоше-то. Куда важнее для нашего расследования то 
обстоятельство, что «благоприятные политические возможности» расценены в тексте 
директивы именно как «создающиеся», т.е. на тот момент в настоящем времени, и 
что именно в силу этого они должны быть учтены «при подготовке вермахта к 
возможной войне в мобилизационный период 1937/38 гг.». Это и означает, что 
сговор британского правительства с Гитлером, осуществленный в рамках 
конфиденциальной встречи Лейт-Росса с Шахтом, действительно состоялся на основе 
британского предложения и что Гитлер принял все условия Великобритании, а также 
то, что обе стороны начали реализовывать достигнутые конфиденциальные 
договоренности. Иначе откуда бы взяться таким словам в тексте директивы, как, 
например, «создающиеся благоприятные политические возможности»?! А это уже в 
свою очередь означает, если вспомнить, что директива была подписана всего через 
12 дней после официального сообщения о раскрытии заговора советских военных, 
суда над ними и расстрела, что под этими «возможностями» откровенно 
подразумевался разгром заговора в СССР.
Этот пассаж вышел явно не из-под пера Бломберга, потому как при сопоставлении 
всех деталей этой директивы получается, что военный министр нес самую что ни на 
есть чушь - сначала прямо говорит об агрессии (т.е. что война может начаться 
путем неожиданных немецких действий против Чехословакии) и тут же добавляет, 
что для этого еще «должны быть созданы политические и международно-правовые 
предпосылки». Но где вы видели агрессора, который нуждался бы в создании именно 
«международно-правовых предпосылок»? В пропагандистском обосновании - да, с 
этого начинаются все войны, но при чем тут «международно-правовые предпосылки»? 
Такое могло произойти только под прямым воздействием Гитлера, который, очевидно,
 довел до сведения своего военного министра суть достигнутых между Шахтом и 
Лейт-Россом конфиденциальных договоренностей. То есть речь шла именно о тех 
самых предпосылках политического и международно-правового характера, которые в 
период 1937 - 1938 гг. должны были, с одной стороны, быть созданы самой 
Великобританией - за счет провала заговора военных и ослабления военной мощи 
СССР, завалить также и систему перекрещивавшихся советско-французского и 
советско-чехословацкого договоров, лишить Прагу даже тени иллюзий на помощь 
Москвы, и тем сами обеспечить условия для успеха юридического сговора, коим и 
стал Мюнхенский сговор. С другой - создаться т.н. «объективным путем», т.е. в 
результате истечения пролонгированного срока действия советско-германского 
договора о ненападении и нейтралитете от 24 апреля 1926 г., который как раз и 
истекал в мае 1938 г. (как раз на 22 мая, т.е. на следующий день после 
истечения срока действия договора, и было назначено военное нападение на 
Чехословакию; лишь всеобщая мобилизация в этой стране и недвусмысленная 
готовность СССР прийти на помощь Праге в одностороннем порядке сорвали 
нападение; именно после этого Чемберлен и ввел в действие свой пресловутый 
«план Зет»).
А теперь обратим особое внимание вот еще на что. Как уже говорилось, 
специальный представитель британского премьер-министра Болдуина - сэр Рэнсимен 
- в конце января 1937 г. в беседе с президентом США Рузвельтом заявил с порога, 
что Лондон ожидает войны не позднее 1938 г. Но если сами же немцы, т.е. 
руководимый лично Гитлером военный министр Бломберг своей подписью удостоверяет 
предположительную возможность войны на Востоке, в первую очередь против 
Чехословакии, датируя ее письменное высказывание только 24 июня 1937 г., а 
Рэнсимен об этом же говорит за океаном уже в январе 1937 г., то к какому выводу 
должен прийти любой непредвзятый исследователь, если: а) между этими событиями