могли воспользоваться ею, ибо русские и тогда знали о своей силе, но применяли 
ее только в необходимых случаях и в высших интересах Руси, - в дело вступил 
«лекарь» Бомелия.
Именно его-то, Бомелию, и ненавидели на Руси лютой ненавистью, считая повинным 
в диких, необузданных жестокостях царя, который как бы переродился из 
нормального человека в свирепого вепря на троне. Бомелию так и называли - 
«лютый волхв», т.е. лютый, злой колдун, и именно под этим определением он и 
фигурирует в летописях. И только четверть века спустя его постигла, хотя и 
варварская по современным меркам - времена тогда были такие, что Русь в этом 
смысле ни на йоту не отличалась от Европы в жестокостях казней, - но абсолютно 
заслуженная кара: опытнейшие палачи Малюты Скуратова выпустили из него кровь, а 
потом живьем поджарили на вертеле. Но за эти четверть века сколько же 
неисчислимых бед принес этот британский шпион всей Руси!
Царь отравлен, царица отравлена и умерла от отравления, потомство 
дебилизировано (ставший царем Федор Иванович), последний сын царя от Марии 
Нагой - печально знаменитый в русской истории царевич Дмитрий (родился в 1582 г.
) был больным ребенком и страдал падучей болезнью, свирепствам царя нет конца, 
им же самим убит единственно пригодный для управления разросшимся (уже 
присоединена Сибирь) государством сын Иван, которого тоже травили, явно 
преследуя цель оборвать и его жизнь{4}. Кончилось все это установлением власти 
Бориса Годунова и Великой Смутой, в которой Русь едва, точнее, чудом устояла.
Но вот на что хотелось бы обратить внимание, тем более в свете фактов третьего, 
обычно не пользующегося никаким вниманием со стороны историков, ряда. Ченслор 
оказался на Руси в самом прямом смысле вследствие разворачивавшегося 
геополитического по сути, но религиозно-цивилизационного по внешним признакам 
противоборства интенсивно протестантизируемой Англии с окружавшим ее тогда 
остальным христианским миром, в основном католическим. Вывод его о Руси был по 
сути геополитическим - ведь вначале своего правления Иван IV уже «затмил своих 
предков и могуществом и добродетелью», отмечали именно же англичане в своих 
донесениях в Лондон. «Имеет многих врагов и усмиряет их. Литва, Польша, Швеция, 
Дания, Ливония, Крым, Ногаи ужасаются русского имени (уже пошла ложь, ибо не 
ужасались, а вынуждены были считаться с законными интересами Руси. - А. М.)…В 
отношении к подданным он удивительно снисходителен, приветлив. Одним словом, 
нет в Европе более россиян преданных своему государю, коего они равно и 
страшатся и любят. Непрестанно готовый слушать жалобы и помогать Иоанн во все 
входит, все решит; не скучает делами и не веселится ни звериной ловлей, ни 
музыкой, занимаясь единственно двумя мыслями: как служить Богу и как истреблять 
врагов России!»
Как это ни парадоксально, но и в сохранившихся до наших дней народных преданиях 
о лютой ненависти Руси к Бомелии, особенно же со стороны царского окружения, 
также геополитическая подоплека: люто ненавидя его и пребывая в абсолютной 
уверенности, что злой немец (подчеркиваю, что не германец, а иностранец) 
Бомелия своими «чарами» внушил царю «свирепство», оно открыто объясняло это тем,
 что-де немцы (т.е. иностранцы вообще) путем гаданий и волхований (т.е. 
колдовства) якобы дознались, будто им предстоит быть разоренными дотла русским 
царем, - и вот, дабы отклонить от себя такую участь, и прислали на Русь своего 
волхва (злого колдуна)!
Естественно, что молодой Иван IV вовсе не собирался кого-либо разорять - его 
действия были абсолютно адекватной реакцией на резко усилившийся тогда натиск в 
основном католического Запада на Русь в поисках сухопутного пути на Восток, в 
Индию, о котором уже тогда было известно, что он пролегает через Русь. И вовсе 
не случайно, что этот натиск, особенно в первый период правления Ивана IV, 
получал заслуженно жестокий отпор со стороны Москвы, которая к тому же 
стремилась возвратить себе и исторически законные выходы в Балтийское море.
На арене этого жестокого геополитического противостояния и противоборства 
католицизма и резко набиравшего силу протестантизма в очень хитроумной 
комбинации и выступил Лондон со своими шпионами и колдунами-отравителями. Пока 
католический Запад пытался проводить свою политику с помощью вооруженной силы, 
Лондон с подачи Ричарда Ченслора благословил создание на Руси Московской 
торговой компании, общая договоренность о чем имелась у него еще с 1553 г. - со 
времени аудиенции у Ивана IV, когда Ченслор высказал получившую одобрение 
молодого царя идею.
Московская торговая компания вначале получила от Ивана IV монопольное право на 
торговлю с Русским государством, т.е. из всех иностранцев они в одночасье 
превратились в абсолютных монополистов, затем - право беспошлинной торговли, а 
в 1569 г. - уникальное право беспошлинной транзитной торговли по волжскому пути 
со странами Востока! Англичане действовали очень тонко: с одной стороны, 
вытесняли всех иностранцев, пытавшихся действовать на русском рынке, особенно 
голландцев, а с другой, подставили в качестве отравителя именно голландца, что 
позволяло, в случае провала, спихнуть все на них же.
Однако безудержная алчность британцев привела к тому, что после одного из 
приступов свирепости, просветлев на некоторое время разумом, Иван IV лишил эту 
компанию - в 1570 г., т.е. всего через год! - всяческих льгот. Правда, 
впоследствии, в результате множества просьб, часть этих льгот была 
восстановлена, но о монополии речь уже никогда не шла. На этом фоне самое время 
сказать и о фактах четвертого, практически никогда не упоминаемого ряда.
Выше мы уже отметили, что Иван IV вовсе не собирался никого разорять дотла - он 
всего лишь давал сдачи и, на первых порах весьма крепко. Но в то же время он 
отлично понимал и значение дипломатии, которая и в то время имела колоссальное 
значение и нередко носила характер династических браков.