Хаусхофер (старший сын Карла Хаусхофера) и граф Траутмансдорф, с одной стороны, 
и президент Чехословакии Э. Бенеш - с другой стороны, по вопросу о т.н. 
урегулировании германо-чехословацких отношений (в центре внимания переговоров 
была проблема заселенных немцами Судет), на стол кремлевского владыки легла 
также секретная информация, но уже об итогах завершившихся в Германии 
командно-штабных учений вермахта, также как и вышеупомянутые переговоры, 
состоявшиеся в конце 1936-го - начале 1937г. А в них говорилось, что «никакого 
точного решения относительно восточной кампании не будет найдено, пока не будет 
решен вопрос о создании базы для операций в самой Восточной Польше». Кстати 
говоря, точно такая же информация поступила в Лондон, о чем Сталин знал из той 
самой папочки под названием «Германская опасность», что имелась в МИДе 
Великобритании.
Отдавать же сразу Польшу Гитлеру Лондону явно не хотелось - ее приберегали для 
других интриг. Но как показывает анализ, именно в перекрестье этих двух 
информации и возникли истоки Мюнхенских соглашений 1938г. и одновременно 
импульсы, подтолкнувшие британскую разведку к началу практической реализации 
операции по сдаче заговора военных на расправу с одновременным скидыванием всей 
ответственности на Сталина и якобы имевшую место нацистскую фальшивку…
Собственно говоря, именно этим-то и объясняется несколько необычная - через т.н.
 «экономическое умиротворение» - взаимосвязь между ликвидацией советской части 
«двойного заговора» и организацией Мюнхенской сделки Чемберлена с Гитлером при 
участии Даладье.
Но здесь следует иметь в виду то, что проявление этой взаимосвязи не есть 
результат какого-то особо коварного плана Лондона. Если, например, за тем же 
заговором британская разведка и впрямь давно следила с нарастающей тревогой, и 
действительно искала возможность разделаться с заговорщиками на свой лад, то 
вот сам повод воедино увязать и их ликвидацию, и ускорение милитаризации 
Германии за счет «сдачи в аренду» Чехословакии появился у Лондона относительно 
случайно.
Но там мгновенно смекнули, что можно извлечь из этого повода - январские 1937 г.
 ожидания Лондоном войны не позднее 1938 г. были отнюдь не случайными, ибо уже 
шла проработка вопроса о том, как максимально эффективно в интересах 
Великобритании использовать подвернувшуюся возможность. Высоколобые умы в 
Лондоне давно искали и повод, и возможность начисто вспороть мощный бронежилет 
внешней безопасности СССР, сотканные дипломатией Сталина из многочисленных 
перекрещивавшихся между собой как двухсторонних, так и многосторонних договоров 
о ненападении, нейтралитете, взаимопомощи и недопущению войны как средства 
решения международных споров. Этим «бронежилетом» были перекрыты все пути для 
агрессии против СССР с Запада. Более того, этот «бронежилет» выдержал также и 
натиск резкого скатывания значительного количества европейских стран к жестким 
националистическим, фашистским, тоталитарным и авторитарным режимам, которые, 
как по команде, охватили все подступы к СССР по периметру его западных, 
юго-западных, северных и северо-западных границ, а также ареалы его 
геополитических интересов на этих же направлениях.
Но даже при этих обстоятельствах до Мюнхена Гитлер ничего не мог сделать и хоть 
как-то приблизиться к советским границам. Однако весь парадокс в том и состоит, 
что повод, о котором пойдет речь, т.е. сам этот случай никогда не являлся 
секретом - он хорошо известен всем историкам, которые занимаются предысторией 
Второй мировой войны.
Другое дело, конечно, что его никогда не увязывали в таких взаимосвязях. Именно 
поэтому-то и получилось, что ложь версии № 2 из «мемуаров» Кривицкого гуляет по 
свету уже седьмое десятилетие, да еще и в статусе едва ли не достоверного факта.

Именно эта версия выстраивает в единое целое логически и хронологически никак 
не взаимосвязанное: подписание Антикоминтерновского пакта, якобы подыгрывание 
Сталина дуэту Гитлер - Муссолини, т.е. оси Берлин - Рим в ущерб Лондону - 
Парижу, безосновательное приурочивание начала т.н. «миссии» Канделаки к дате 
подписания Антикоминтерновского пакта, репрессии против высшего командного 
состава РККА. А из этой совокупности ненавязчиво делается сногсшибательный 
вывод о преднамеренной злоумышленности подписания Договора о ненападении от 23 
августа 1939 г.
Если повнимательней приглядеться, то окажется, что налицо попытка доказать т.н. 
общественному мнению США, но прежде всего самому главе Белого дома и его 
ближайшему окружению, что якобы длительное время тайными, а также и кровавыми 
мерами осуществлялось сколачивание тройственного союза Берлин - Москва - Токио 
при одновременном намеке на квартет диктаторов, командующих в Берлине - Риме - 
Москве - Токио. То есть того самого геополитического альянса, которого по обе 
стороны Атлантики страшились пущего всего, как на этом, так и на другом свете, 
именно как того самого «последнего дня англосаксов», о котором говорил еще 
Гомер Ли. Именно поэтому сразу же после грубого шантажа Бенеша в предисловии к 
«мемуарам» Кривицкого первой идет «ударно-штурмовая» глава под названием 
«Сталин заигрывает с Гитлером», внутри которой роль «ударно-штурмовой» изюминки 
выполняет измышление о том, сак «мемуарист» Кривицкий расколол всю переписку 
между Токио и Берлином по поводу переговоров о заключении Антикоминтерновского 
пакта. Причем в самой этой байке роль также «ударно-штурмового», но 
«щекотунчика», исполняет вещание «мемуариста» о кознях Берлина и Токио в Китае 
и на Тихом океане.
А вот это уже «блюдо» сугубо для Белого дома - в тот момент его можно было 
раздразнить именно и только этим, и ничем иным. Англичане вообще, как никто 
иной в мире, ловко, с фантастическим искусством умеют точно выбирать наиболее