равил сообщение на обработку без каких-либо комментариев.

Через некоторое время ему вновь попала очередная бумага из Риги: «Наблюдение за 
Эгоном показало, что он несколько раз встречался с упомянутым прежде 
Веннерстремом».

– Черт! А вдруг между американцем и шведом есть связь? Тут уже другое дело: 
теперь, голубчик Веннерстрем, милости просим в картотеку…

Конечно, в то время Стиг понятия не имел, кто такой Эгон. Лишь много позже он 
узнал, что это – псевдоним Джона. И что по каким-то причинам американец в 
глазах русских выглядел подозрительной фигурой. Любопытно было и другое: почему 
спутницы американца и шведа оказались лучшими подругами? Еще одно из многих 
«почему», толпой сопровождавших жизненный путь Веннерстрема.

Наконец настал день, когда в картотеке Сергея Ивановича Веннерстрем удостоился 
не только карточки, но и новой нетронутой папки, которая в дальнейшем 
запрашивалась неоднократно.

Капитан был энергичен. Затребовал у русских военных в Стокгольме фотографию 
своего нового «героя». «Если это возможно», – писал он тогда деликатно. И через 
несколько недель уже рассматривал фото. Сотрудник, сидевший рядом, 
прокомментировал не без иронии: «Парень выглядит прямо наивняшкой! Но, может, 
так и надо выглядеть, чтобы не привлекать внимания?»

Не очень-то лестно для будущего супершпиона!

Узнав позже о фото, помещенном в папку, Стиг, по его собственному признанию, не 
раз ломал голову: что за снимок и откуда взялся? Объяснение напрашивалось 
простое: из газетной заметки о столкновении двух самолетов, один из которых он 
пилотировал. Столкновение было серьезным – летчик чудом остался жив, что и 
привлекло внимание прессы. Может, русские купили копию заметки в какой-нибудь 
редакции или выменяли через посредника?

Но правда открылась много позже: Сергей Иванович ездил тогда в Ригу, чтобы 
осторожно понаблюдать за несколькими новыми объектами своей картотеки. 
Благодаря злосчастному Эгону, Веннерстрем стал одним из этих объектов. Тогда и 
появилось фото.

Конечно, поездка Сергея не принадлежала к разряду особо важных или необходимых. 
Просто хороший предлог увильнуть на несколько дней от однообразной работы и 
немного встряхнуться. Именно он и рассматривал Веннерстрема в тот раз в 
континентальном кафе так пристально… После того, как проследил от самой 
квартиры.




Глава 3


Отправил ли Сергей Иванович все данные о молодом шведе в корзину для бумаг 
после того, как тот в 1934 году покинул Ригу? Теперь ответ на это достоверно 
известен только жрецам тайных архивов… Наблюдали ли за дальнейшими действиями 
Стига? Да, безусловно. Рутинная работа с объектом, однажды включенным в регистр.
 Казался ли швед интересным «уловом»? Нет, но не исключалось, что в будущем мог 
бы таким стать.

Вряд ли кто-то из советского военного аппарата в Стокгольме продолжал регулярно 
докладывать о нем Москве. Там, наверняка, Веннерстрема вскоре забыли, и имя это 
больше не всплывало. Но сотрудники атташата, вне сомнений, скрупулезно 
выполняли повседневную работу, направляя газеты и журналы в Москву, где в 
зарубежном отделе просматривали иностранную прессу и собирали любые сведения, 
представляющие интерес. История поглотила имена тех, кто занимался, в частности,
 шведскими газетами, имея перед собой список, в который входила пока еще мало 
кому известная фамилия.

Тем не менее сведения на Стига Веннерстрема в московской картотеке с годами, 
что называется, «разбухали». Со временем там накопилась богатая информация: 
различные морские и авиационные высадки, сообщения о том, что швед переведен из 
флота в быстро растущую авиацию, окончил высшую школу, стал капитаном, был 
направлен на высшие штабные курсы – обо всем этом можно было легко узнать из 
повседневной периодики.

«Облюбуй себе какое-нибудь хобби, оно делает жизнь богаче!» – этот совет Стиг 
часто слышал от друзей. Но только после того, как пожил в Риге, нашел наконец 
свое – изучение иностранных языков. Его прельщала карьера дипломата, он тешил 
себя мыслью когда-нибудь стать военным атташе.

Постепенно изучение языков перестало восприниматься им как работа – скорее, как 
удовольствие и приятное занятие в свободное время. И конечно, увлечение 
молодого офицера не ускользало от внимания окружающих – в военной среде 
особенно.

Но только в к