ет, но его как раз хватало 
для работы. Было тихо. Покой нарушали только нежно воркующие голуби, да изредка 
ласточки, вылетавшие из своих гнезд на стропилах на охоту за насекомыми, 
кружившими в вечернем воздухе. Склонившись над изрезанным дубовым верстаком, я 
старательно мельчил в белый порошок гранулированный гербицид. Пестом мне служил 
шестидюймовый болт, ступой – старая стеклянная пепельница. В каких пропорциях 
смешивать перхлорат натрия и сахарозу, чтобы обеспечить наибольшую вероятность 
взрыва, я выяснил в городской библиотеке, куда ненадолго забежал накануне. На 
ржавых кухонных весах я отмерил нужное количество сахара и тоже растер его в 
пудру. Старая медная трубка диаметром в один дюйм уже была готова: один ее 
конец я загнул клещами, в середине просверлил небольшую дырочку, которую 
замотал липкой лентой. Оставалось смешать приготовленные порошки, всыпать 
несколько граммов этой смеси в трубку и утрамбовать деревянным штифтом. Когда, 
трубка была набита, я осторожно загнул ее второй конец – слишком резкое 
давление было чревато преждевременным взрывом. Отмотав пару футов скотча, я 
разложил эту полоску шириной в два дюйма на верстаке липкой стороной вверх и 
аккуратно насыпал по всей ее длине остатки белого порошка, затем свернул, как 
длинную сигарету. Тонкий и неплотно набитый огнепроводный шнур должен гореть не 
очень быстро, я успею добежать до укрытия. Липкой лентой я прикрепил 
самодельное взрывное устройство к голени, запал спрятал в носок и выскользнул 
из сарая.

Над деревней сгущались сумерки. Почти все жители ушли домой ужинать. На дороге, 
пролегавшей через селение, ни души. Лишь по обочинам стояло несколько 
стареньких автомобилей. Верхушки травяных стеблей побелели – результат 
трехмесячной засухи. Я торопливо миновал маленькое здание почты, украдкой 
бросив взгляд на окна второго этажа. Тюлевые занавеси не шелохнулись. Значит, 
подозрительный почтмейстер меня не заметил.

В баре на углу толпилась горстка немолодых мужчин, – очевидно, фермеры, судя по 
их обгорелым лицам и рабочей одежде. Ни один из них не поднял головы от своего 
стакана, когда мой силуэт мелькнул мимо грязного окна. Я завернул за угол и 
стал быстро подниматься по холму к мосту из красного песчаника. Навстречу шел 
мужчина, выгуливавший собаку, но ни он, ни пес не обратили на меня внимания. Я 
взглянул на воду через парапет. Река в этом месте была глубокая и обычно бурная,
 но сейчас движение наблюдалось только в водоворотах, да еще иногда форель 
выпрыгивала, будоража застывшую гладь.

Я еще раз осмотрелся по сторонам, проверяя, не наблюдают ли за мной, затем 
махнул через парапет и скрылся из виду. Мост имел три арочные опоры, 
укрепленные на двух искусственных островках. Под первой аркой находился широкий 
выступ, сильно размытый наводнениями, случавшимися здесь каждую зиму. Я перелез 
через ограждение из колючей проволоки, протянутой для того, чтобы овцы с 
прилегающих полей случайно не свалились в реку, спрыгнул вниз, приземлившись на 
четвереньки, и на несколько минут замер в ожидании, прислушиваясь, – еще не 
поздно было отменить операцию. Над головой по мосту проехала машина, но это был 
единственный звук человеческой деятельности.

Закатав штанину, я отцепил импровизированное взрывное устройство от ноги и 
палкой, поднятой из воды, стал выкапывать в речном песке лунку для самодельной 
бомбы, затем рывком содрал с отверстия в трубке, просверленного точно под запал,
 липкую ленту. Последний взгляд вокруг. Нет, зрителей не видно.

Я поднес зажигалку "Зиппо" к импровизированному шнуру и высек огонь. Шнур 
зашипел. Несколько секунд я смотрел на него, потом помчался прочь. Времени было 
достаточно, чтобы добежать до поваленного вяза, прежде чем "бомба" взорвется, 
мощным гулом оглашая округу. Грохота было больше, чем я ожидал. Из камышовых 
зарослей на илистом берегу вспорхнула семья напуганных уток, беспечно 
ворковавшие вяхири внезапно замолчали.

Едва грохочущее эхо откатилось от склонов долины, я осторожно высунулся из 
своего укрытия, чтобы увидеть последствия взрыва. Пыль еще не осела, но мост 
стоял на месте. Я довольно улыбнулся. Бесспорно, это был лучший из взрывов, 
произведенных мною за лето, и отличное развлечение для тринадцатилетнего 
подростка. Быстрым шагом я направился домой, молясь про себя, чтобы ворчливый 
почтмейстер не схватил меня за шиворот, когда я буду проходить мимо его дома.


x x x

Мой отец, выходец из семьи ланкаширских фермеров, познакомился с моей матерью 
во время учебы в Ньюкаслском университете, где он изучал сельское хозяйство. В