Гуляйполе и направил помимо своих уже организованных большого масштаба          
      повстанческих групп многочисленные мелкие отряды на атаку 
немецко-австрийских                расположений и передвижений; когда то и дело 
повстанческие силы                останавливали воинские поезда и разоружали их 
или же сплошной цепью                на обширном районе вели бои с 
немецко-австрийским и гетманско-деникинскими                отрядами; когда нам 
удалось схватить в одном из таких поездов пробиравшегося                далее 
важного, очень близкого атаману Белого Дона Краснову посланца                к 
Украинской Директории, несколько расшифровать планы движения белых              
  генералов и в связи с этим, удачно зажав в кольцо некоторые группы            
    белых, успешно разбить их, в это именно время атаман Екатеринославского     
           коша войск Украинской Директории Горобец обратился в Гуляйполе,      
          в штаб повстанческих войск имени Батько Махно, с двумя последовавшими 
               одна за другою телеграммами.

 В одной из этих телеграмм кошевой атаман предлагал нашему штабу                
прислать делегацию, чтобы сговориться о совместной борьбе за "Украпнську        
        державу" и, конечно, против революции. (Этого последнего пункта         
       он не выражал словами, но его надо было подразумевать, судя по 
неопровержимым                данным о том, что этот атаман войск Украинской 
Директории был одним                из покровителей формирования в городе 
Екатеринославе 8-го добровольческого                корпуса. Впоследствии 
молодые украинские офицеры под руководительством                атамана Руденко 
выступили сами, помимо воли кошевого атамана, против                зачатков 
этого корпуса.)

 В другой телеграмме атаман Горобец просил повстанческий штаб распорядиться,    
            чтобы Чаплино-Гришино-Очеретенская группа повстанцев-махновцев 
освободила                посланца генерала Краснова, вернув ему все отобранное 
у него, и                оказала бы ему, этому посланцу, нужное содействие 
благополучно доехать                в Екатеринослав к нему, атаману Горобцу.

 Обсудив обе эти телеграммы, повстанческий штаб решил послать от                
себя делегацию в Екатеринослав, в штаб атамана войск Украинской                
Директории Горобца. В делегацию эту были назначены два человека:                
Алексей Чубенко и Миргородский, о котором я упоминал выше.

 В задачу делегации, по наказу штаба, входило: выяснить, чего штаб              
  кошевого атамана войск Украинской Директории хочет от нас, а также            
    пощупать почву среди солдат екатеринославского гарнизона и молодого         
       командного состава, нет ли среди них противоденикинского настроения,     
           и завязать с ними секретную связь в целях устройства в городе 
восстания                против деникинской ориентации штаба Горобца, имея в 
виду разоружение                и изгнание из Екатеринослава 
немецко-австрийских штаба и войск и                начавшего формироваться 8-го 
добровольческого белогвардейского корпуса.

 Одновременно я поручил товарищу Чубенко заявить лично атаману Горобцу          
      в виде ответа на его требование, чтобы Чаплинская группа повстанцев       
         освободила посланца генерала Краснова, что у посланца этого отобраны   
             серьезные документы о подпольных белогвардейских организациях по   
             губернии, и он освобожден быть не может. Он будет расстрелян как   
             сознательный, активный и злостный враг революции и трудящихся.

 Делегация выехала в город Екатеринослав и в тот же день сообщила               
 в штаб повстанчества, в Гуляйполе, лично Батьке Махно:

 "Кошевой атаман Горобец отказывается от того, что он вызывал                из 
Гуляйполя повстанческую делегацию. Мы представили ему и его штабу               
 копии обеих его телеграмм в Гуляйполе, но он упорствует. Ждем дальнейших       
         указаний.

 Чубенко и Миргородский.
               Декабрь 1918 года".

 Во время получения этого сообщения от делегации меня в Гуляйполе               
 не было. Вследствие того что на Царевоконстантиновском боеучастке              
  был убит его командир Красковский, я спешно выехал на этот участок            
    беспрерывных и ожесточенных боев, чтобы на месте посоветоваться             
   с младшими командирами и повстанцами и утвердить на место убитого            
    другого командира. Так что телеграмма нашей делегации шла из Гуляйполя      
          по нахождению меня и немного запоздала. А пока я собирался ответить   
             нашей делегации, мне сообщили, что от нее есть еще одна телеграмма.
                Меня спрашивали, прислать ли эту телеграмму мне, или я скоро 
возвращусь                в Гуляйполе?

 Я ответил, что еду в Гуляйполе, и в ту же минуту направился с новым            
    командиром на фронт. Объехав линию находившегося теперь под его             
   руководством боеучастка и поговорив с бойцами, грудью отстаивавшими          
      каждую пядь освобожденной от насильников революционной территории,