и перерезал на них провода.

 Товарищи, бросившиеся в погоню за убегавшими солдатами и вартовыми,            
    поймали нескольких из них. Среди пойманных оказался и начальник             
   гуляйпольской варты. Последний был тут же пристрелен. Солдат и рядовых       
         вартовых мы забрали на свои подводы.

 "Как же быть с убитыми?--мгновенно мелькнуло у меня в голове.--                
Ведь за них гетманское правительство и немецко-австрийское командование         
       взыщет с крестьян деревни. (То был период, когда за каждого погибшего    
            немецкого и австрийского солдата или вартового, погибшего в самой   
             ли деревне или на земле этой деревни, власти взыскивали с крестьян 
               этой деревни в виде расстрела известного количества крестьян и 
наложения                на всех крестьян тяжелой денежной контрибуции, которая 
должна была                быть внесена в указанные часы. Невыполнение 
контрибуции каралось                новыми расстрелами крестьян, конфискацией 
имущества и т. п.)".

 И я тут же распорядился, чтобы сбежавшиеся нам на помощь крестьяне             
   взяли лопаты и, подобрав все трупы убитых, вывезли их за деревню,            
    в помещичий лесок, и там прикрыли бы их землей или просто так бросили       
         бы их там...

 Трупы были подобраны и вывезены из деревни в помещичий лесок.

 Мы же, попрощавшись с крестьянами, выехали в направлении села Туркеновки       
         и по дороге, как бы обходя это село, остановились в одной из балок.    
            Здесь я опросил захваченных в плен. Среди них оказались два 
человека                украинцев-галичан из австрийской армии. Мы с ними 
сговорились написать                под мою диктовку письмо к немецким и 
австрийским солдатам, в котором                наша повстанческая организация 
предлагала им не слушаться своих                офицеров, перестать быть 
убийцами украинских революционеров, крестьян                и рабочих и 
палачами их революционного освободительного дела, а                убивать 
своих офицеров, которые привели их на Украину и делают из                них 
убийц лучших сынов трудового народа, и уезжать на свою родину:                
творить там революцию и освобождать своих угнетенных братьев и сестер.          
      "В противном случае, -- подчеркивалось в этом письме, --украинские        
        революционные труженики под знаменем восстания против власти ваших      
          офицеров и поставленного ими гетмана Скоропадского принуждены будут   
             убивать и вырезывать всех вас поголовно вместе с вашими офицерами  
              и агентами гетмана как убийц и палачей..."

 Вручив это письмо пленным и отпустив их, мы сами на их же глазах               
 тронулись в одном направлении. А как только наступила ночь, мы свернули        
        влево, а затем назад и остановились в 17 верстах от Гуляйполя, в        
        деревне Шанжаровке.

 Глава VI
               НЕМЕЦКО-АВСТРИЙСКИЕ ВОЙСКА В ДЕРЕВНЕ МАРФОПОЛЬ ПОСЛЕ УНИЧТОЖЕНИЯ 
               НАМИ ИХ ОТРЯДА. МЫ В ГУЛЯЙПОЛЕ
               Как только мы оставили деревню Марфополь, туда прибыли войска. 
По                вступлении в деревню они сразу же расстреляли старшего из 
хозяев                той квартиры, где я с Марченко и Лютым сутки помещались. 
Затем согнали                сельский сход. Перепороли шомполами тех из 
крестьян, чья физиономия                не нравилась озверевшим офицерам. 
Кое-кого из крестьян арестовали                и отправили в Гуляйполе в штаб, 
где их пытали и истязали при допросах.                И потом уже наложили на 
всю деревушку непосильную, в шестьдесят                тысяч рублей наличными, 
контрибуцию, которую крестьяне в течение                суток должны были 
собрать между собою и внести в их штаб в Гуляйполе.

 Многие крестьянские семьи не в силах были внести требуемое с них               
 палачами. Начались избиения прикладами, порка шомполами, этих крестьян.        
        Стоны избиваемых в этой деревне быстро долетали до нас: вести о         
       событиях распространялись всюду по другим деревням и селам 
Гуляйпольского                района. Но в этих стонах не чувствовалось 
отчаяния, и этого-то обстоятельства                глупые палачи не понимали и 
не учитывали.

 Само собою понятно, что наглого насилия по отношению к крестьянам              
  деревни Марфополь со стороны немецко-австрийских и гетманских сатрапов        
        ни мы, ни крестьяне простить этим непрошеным хозяевам и властелинам     
           не могли.

 На другой же день мы, посоветовавшись между собою, разделились:                
товарищи с берегов Днепра и из некоторых других районов выехали                
сейчас же в свои местности с целью ни минуты больше не ждать, а                
повсеместно выступать и решительно действовать, увлекая на этот                
путь все лучшее и преданнейшее делу революции в крестьянстве. Мы