у Аверина, ни в Реввоенсовете                не обнаружено: "Имеются только 
некоторые материалы, и то не                особенно существенные, о Махно+ 
Констатирую наличие здесь несомненной                паники и чрезмерной 
нервозности+ Только что мне доложили из политотдела                армии, что 
отряды Махно поддаются переформированию, и отлично сражаются                в 
двух полках. Настроение, без сомнений, в нашу пользу+".
               Приезд командующего фронтом в Гуляй-Поле оздоровил 
морально-политическую                атмосферу в бригаде. Бойцы удостоверились, 
что командование обеспокоено                их положением. В. Антонов-Овсеенко 
дал распоряжение немедленно выделить                бригаде 5 млн. рублей, 
бронепоезд, артиллерийскую батарею, 4-х врачей                и медикаменты, а 
по возвращении составил на имя Х. Раковского и                М. Подвойского 
"Записку о Махно", в которой обстоятельно,                по пунктам доказывал 
огульность и безосновательность обвинений против                Н. Махно. 
Приезд командующего, казалось, погасил конфликт и успокоил                обе 
стороны. 30-го апреля председатель СНК УССР лично направил комбригу             
   3-й Заднепровской телеграмму, в которой не было ни резких обвинений,         
       ни угроз, скорее - настойчивая просьба: "В интересах дела необходимо     
           поднять дисциплину нашей бригады и очистить ее от тех элементов,     
           которые своими действиями настроили против себя рабочих Донецкого    
            бассейна и причинили вред вашему имени". Ответ Махно начинался      
          с протеста против статьи в харьковских "Известиях", впрочем,          
      он обещал держать революционный фронт. В начале мая Гуляй-Поле посетил    
            особоуполномоченный Совета Обороны Л. Каменев, которого 
сопровождали                Г. Пятаков и К. Ворошилов. Встретили высоких гостей 
торжественно,                с почетным караулом и митингом, на котором 
выступали и Л. Каменев,                и Н. Махно. Причем последний говорил о 
подвигах Красной Армии, которая                пришла на помощь повстанцам, о 
неразделимости судьбы украинских                и русских трудящихся. В штабе 
он молча слушал Л. Каменева, который                сообщал об отдельных фактах,
 следствием которых является дезорганизация                продовольственного, 
транспортного и военного дела, об отсутствии                в районе комбедов. 
Махно в основном с обвинениями согласился, но                подчеркнул, что 
все повстанцы стоят за Советскую власть и сотрудничество                с 
большевиками. У него вырвались лишь нарекания на деятельность                ЧК 
и комиссаров-назначенцев. После возвращения в Екатеринослав Л.                
Каменев опубликовал "Открытое письмо командиру 3-й бригады                тов. 
Махно". Письмо это, хоть и содержало определенную критику,                в 
целом имело доброжелательный характер и, как и записка В. Антонова-Овсеенко,    
            полностью снимало обвинения, которые выдвигались против махновцев.  
              Казалось бы, кризис, так неожиданно возникший, окончательно 
преодолен,                взаимопонимание налажено, и стороны каждая для себя 
сделают определенные                выводы. Возможно, так и случилось бы, если 
бы положение на фронте                и в стране не обострилось до предела - 
летом 1919 года Советская                власть переживала наиболее критический 
момент своего существования.                На Украине она была ликвидирована. 
Возникла непосредственная угроза                захвата белыми Москвы. В этой 
обстановке советское руководство УССР                не могло выявить настоящих,
 глубинных причин своих неудач и пошло                самым легким путем, 
переложив часть их непосредственно на Махно,                обвинив его в 
дезорганизации фронта и выступлении против Советской                власти. Как 
это случилось?
               В начале мая ситуация на Донбассе оставалась сложной. Бои шли с  
              переменным успехом, противник наращивал численность своих войск   
             на фронте. Против 73 тыс. красноармейцев он имел 100 тыс. человек. 
               Особенно ощутимым был перевес белых в кавалерии. В. Ленин 
требовал                от В. Антонова-Овсеенко и М. Подвойского реальной 
помощи Южному                фронту. Однако последние продолжали тешить себя 
иллюзиями похода                на Запад. 8-го мая приказом по войскам 
Укрфронта 2-я Украинская                Советская Армия в полном составе 
передавалась в распоряжение Южного                фронта, где с 3-го мая и 
должна была получать все виды довольствия.                Что же реально 
получил Южный фронт? Оказывается ничего. Ибо в тот                момент, как 
свидетельствует командующий 2-й Украинской Советской                армии А. 
Скачко, вся она состояла из бригады Н. Махно: "Когда                в конце 
концов пришел приказ главкома о передаче Южфронту всей Укрармии,                
Антонов выделил из ее состава и Крымскую дивизию, превратив последнюю           
     в отдельную Крымскую армию /приказ Укрфронта 5 мая/+ После этого           
     "выделения" в начале мая от 2-й Украинской армии остался                
только+ один штаб+ 20 мая я докладывал Южфронту и Укрфронту, что                
сейчас вся 2-я Украинская армия состоит только из бригады Махно".
               О состоянии бригады в начале мая приходили противоречивые 
сообщения.                Политотдел Реввоенсовета Укрфронта 3-го мая 
информировал, что положение                в бригаде Махно улучшается, для чего 
предприняты энергичные меры.                Там в противовес анархистской 
пропаганде издается газета "Красное                знамя", которая пользуется 
широким спросом. Во всех полках,                а их было четыре, есть 
комячейки. Одновременно крестьянство, которое                пополняет бригаду, 
в большинстве не организовано, анархисты и левые                эсеры 
запугивают его коммуной и комбедами. Отношения между командным