| |
линию: Новоспасовка - Цареконстантиновка - Гуляй-Поле - Гайчур -
Чаплино. В тот же день на ст. Гуляй-Поле состоялось новое
экстренное заседание членов полевого штаба, Военно-революционного
совета и союза анархистов. На повестке дня стоял один вопрос: что
делать дальше? Мнения разошлись. Одни настаивали свернуть полки
и отступить за Днепр, другие - стоять до конца на фронте. Третьи
предлагали передать основную массу бойцов красному командованию,
а с незначительными силами пойти в тыл к белым. Совещание так и
не приняло решения, т. к. началось новое наступление шкуровцев,
и Махно выехал на ст. Гайчур. Отсюда 9 июня он дал еще одну телеграмму,
адресованную В. Ленину, Л. Каменеву, Г. Зиновьеву, Л. Троцкому,
К. Ворошилову. В ней содержались горькие раздумья человека, к которому
не плохо было бы и прислушаться. У нас нет возможности привести
полностью эту телеграмму, однако, и отдельные ее фрагменты дают
возможность понять, что Махно был далеко не авантюрист, образ
которого сначала пыталась создать официальная пропаганда, а
потом и историография. "Меня выставляют и бандитом, и союзником
Григорьева, и заговорщиком против Советской республики в
понимании восстановления капиталистических порядков. Так в ¦ 51
газеты "В пути" Троцкий в статье под названием "Махновщина"
ставит вопрос: "Против кого же восстают махновские повстанцы?" и
на протяжении всей статьи доказывает, что махновщина есть, по
сути, новым фронтом против Советского строя, и ни единого слова
не говорит о тяжком белогвардейском фронте, на котором с первых
дней восстания крестьян против гетмана-помещика повстанчество
несло и несет неисчислимые жертвы+ Я абсолютно уверен в том, что
Центральная государственная власть считает все повстанчество в
целом несовместимым с государственным строительством в том его
понимании, в каком это строительство проводится современной государственной
властью. Одновременно Центральная власть считает повстанчество
связанным со мною, и существующая неприязнь и вражда Центральной
власти к повстанчеству переносится главным образом на меня+
Отмеченное мной враждебное, а последнее время наступательное
поведение Центральной власти в отношении повстанчества, по моему
глубокому убеждению, с фатальной неизбежностью ведет к кровавым
событиям в середине трудового народа, созданию среди трудящихся
особенного внутреннего фронта, обе враждующие стороны которого
будут состоять только из трудящихся и революционеров. Я считаю
это величайшим преступлением перед трудовым народом и его
сознательной революцией, который никогда нельзя будет простить,
и считаю себя обязанным сделать все возможное для предупреждения
этого зла+ Наиболее точным и возможным способом избежать преступления,
которое надвигается, я считаю оставление поста, который я занимаю.
Думаю, что с моей отставкой Центральная государственная власть
прекратит подозревать революционное повстанчество в заговорах
против Советской республики и отнесется к нему со всей
серьезностью, как к живому деятельному детищу социальной
массовой революции на Украине, а не как к подозрительному лагерю,
с которым торговались за каждый патрон и который часто
саботировался воинской амуницией и обмундированием+" В последний
раз Махно прибыл на фронт 15 июня. К тому времени махновцы
сумели вновь отбить у белых Ногайск, ст. Б. Токмак, Пологи, Гайчур
и Гуляй-Поле, однако в тылу у них стояли красные части, которые
пытались разоружить некоторые повстанческие отряды. 12 июня на ст.
Синельниково прибыл Чрезвычайный трибунал, которым в тот же день
были арестованы тогдашние члены махновского штаба Бурбига, Михайлов-Павленко,
Алейников, Коробко, Костин, Полунин, Добролюбов, Озеров. Арест
произвел на Махно сильное впечатление, и "батько" уже открыто
вел антисоветскую агитацию, митинговал в Б. Токмаке. 19 июня он
перешел на правый берег Днепра. С ним был лишь небольшой отряд
из 500 пехотинцев и 300 конников. Преобладающее большинство
повстанцев осталось на фронте.
В исторической литературе можно прочитать, что махновские части
первыми рассыпались под ударами врага и оголили фронт. Так ли это
было на самом деле? Бригада все время оставалась на фронте.
После отказа Махно от командования ею управлял начштаба В. Белаш.
Как свидетельствует очень острый и нервный телефонный разговор
П. Дыбенко с К. Ворошиловым и Межлауком, бригада удерживала
участок фронта Пологи - Бердянск. Тут были их родные села, семьи,
земля, и они обороняли их до конца. В. Антонов-Овсеенко в июне
1919 г. подал докладную записку в ЦК РКП/б/, в которой
анализировал военную работу на Украине. Несмотря на то, что
разрыв с Махно стал уже реальностью, он писал: "Прежде всего,
факты свидетельствуют, что утверждение о слабости наиболее
заразного места - района Гуляй-Поля - Бердянск - неверны.
Наоборот, именно этот участок оказался наиболее жизнеспособным
из всего Южного фронта+ И это не потому, конечно, что мы тут были
лучше всего в военном отношении организованны и обучены, а потому,
что войска защищали непосредственно свои очаги. Нестойкость же,
проявленная этим районом в последнее время, объясняется главным
|
|
