Екатеринославской организации и долго и отчаянно боролся против                
царско-помещичьего строя; и хотя, в конце концов, я все-таки был                
схвачен сатрапами этого строя и был "осужден", но в виду                своего 
несовершеннолетия избежал казни, которую испытали лучшие                из моих 
друзей+ Смертный приговор был заменен мне пожизненной каторгой.                
Революция открыла для меня в ночь с 1-го на 2-е марта ворота московских         
       Бутырок, а дело революции на Украине заставило меня быстро перебираться  
              из Москвы в родное Гуляй-Поле, где я отдался снова+ делу 
организации                трудящихся для борьбы за новую вольную жизнь.
               В этом самом Гуляй-Поле по моей инициативе был созван съезд 
крупных                и мелких земледельцев, у которых были отобраны и сожжены 
купчие                на землю. А во время корниловского похода на Петроград 
против Временного                правительства и революции по инициативе с 
Гуляй-Поля было обезоружено                на большом пространстве волостей всю 
буржуазию, которая сочувствовала                "корниловщине". Из Гуляй-Поля 
же была подана крестьянская                инициатива для создания боевых 
отрядов+ для разоружения всех казачьих                войск, что снимались с 
внешнего противогерманского фронта и направлялись                на Дон, на 
помощь атаману Каледину+ Гуляй-Поле уже в то время первое                почти 
на всю Украину внедрило в жизнь конфискацию заводов на общественную             
   пользу, проводило на них работы и сбывало продукты под контролем             
   тех, кто на них трудился".
               Нестор Иванович Махно родился в многодетной бедняцкой семье, 
которая                рано лишилась отца. Бедность, недоедание были 
постоянными спутниками                его невеселого детства: с семи лет ходил 
в подпасках, потом батрачил.                Очень рано у него проснулось 
чувство острой непримиримости к социальному                неравенству и, что 
еще более важно для понимания его дальнейших                поступков, глубокой 
убежденности, что несправедливость можно ликвидировать                путем 
экспроприации и последующим перераспределением благ. Болезнью                
"экспроприации экспроприаторов" переболел не только Махно.                Она 
была распространена и среди представителей многих радикальных                
партий, в том числе большевиков, а главное, этот лозунг очень импонировал       
         значительным слоям обездоленных масс трудящихся. Вот почему 
выступления                Махно, хотя он и не отличался талантом оратора, 
пользовались у крестьян                осенью 1918 г. неизменным успехом. Н. 
Махно, может быть, как ни                кто другой, верил в революционность 
крестьянства, способность его                к непримиримой борьбе против 
германцев и оккупантов. "Именно                эта вера подсказывала мне, - 
писал он позднее в своих воспоминаниях,                - что именно среди 
замкнутых, политически и экономически бесправных                и ограбленных 
крестьян следует искать ту силу для борьбы против                гетманщины за 
возрождение революции, которая должна проявить себя                в 
Гуляйпольском районе повторно и более удачно, явится единственной               
 силой, Запорожско-Приволжской области, способной вызвать трудящихся            
    села и города вообще на путь решительных действий за свои вековечные        
        права, за независимую вольную жизнь и вольный труд".
               Своими действиями партизанский отряд Махно на протяжении 
сентября-декабря                1918 года задал много неприятностей, как 
германской страже, так                и оккупантам. Однако пока они не выходили 
за рамки местных масштабов.                Значительно прибавила популярности Н.
 Махно и возвысила в глазах                повстанцев Екатеринославщины смелая, 
хотя и неудачная, попытка в                конце декабря 1918 года вместе с 
большевиками и рабочим классом                Екатеринослава захватить город и 
удержать его в своих руках до подхода                Красной Армии. Захватить 
Екатеринослав удалось, но удерживали его                повстанцы только одни 
сутки. Преобладающими силами петлюровцы почти                полностью их 
разбили. Большая часть повстанцев полегла на днепровском                льду во 
время панического неорганизованного отступления. Несмотря                на это,
 махновцы на удивление быстро восстановили свои силы. Как                и во 
многих подобных ситуациях, главную роль тут играли не так организационные       
         и политические способности их руководителей, как необычайная степень   
             революционизации масс, готовых к вооруженной борьбе с 
контрреволюцией.
               Однако и организационному умению ближайших соратников Махно 
нельзя                отказать. Уже в начале января на станции Пологи они 
собрали совещание                /съезд/ представителей отдельных повстанческих 
отрядов, что действовали                на смежных с махновской территориях. В 
совещании приняло участие                около 40 делегатов, которым было 
предложено объединить действия                повстанцев под руководством 
оперативного штаба. Съезд инициативу                поддержал; на 8 января было 
назначено наступление. Разрозненные                отряды сливались в пять 
полков общей численностью 6200 человек.                Полки получили 
порядковые номера и имя батьки Махно. Оперативный                штаб 
организовал четыре участка, на которых сосредотачивались боевые                
действия.
               Территория, где действовали повстанцы-махновцы, была достаточно  
              большой. Фронт боевых действий составлял 150 верст. Одновременно  
              им приходилось вести бои и против петлюровцев, и егерской бригады 
               немцев-колонистов, и белогвардейских отрядов генерала