19 марта.  Сегодня хлопцы пошли к Лашкевичу за оставшимися                
деньгами и тут же хотели его арестовать. Однако он показался им                
таким жалким, что они решили его пока не трогать.
              Нестор, Буданов, Петренко и остальные поехали в с. Времевку, 
которая                тут поблизости, провести митинг. На улице было ясно, 
тепло. Мы все                вышли на улицу. Вскоре пришел и Лашкевич. Он 
подошел сразу к хлопцам.                Те холодно с ним поздоровались и 
неохотно отвечали на его вопросы.                Он перешел на эту сторону 
улицы, к нам. Поздоровался. Спросил, где                хлопцы. Пообещал мне 
достать документ и помочь устроится с квартирой                тут же, в 
Яниселе. Я поддакивала и давала ему поручения, зная, что                этот 
человек будет через полчаса-час расстрелян. Он вежливо извинился                
и отошел от нас. Собрался идти домой. Его позвал Василевский, взял              
  под руку, повел. Его арестовали и переставили патруль. Скоро приехал          
      батька и прочие. В центре собрались люди. Лашкевичу связали руки          
      и вывели на площадь расстреливать. Гаврик, сказавши ему за что,           
     прицелился и взвел курок. Осечка. Второй раз - тоже осечка. Лашкевич       
         бросился удирать. Стоявшие тут же повстанцы дали по нему залп, второй. 
               Он бежит. Тогда погнался за ним Лепетченко и пулями из нагана 
сбил                его. Когда он упал, а Лепетченко подошел, чтобы пустить ему 
последнюю                пулю в голову, он повел глазами на него и сказал: 
"Зато пожил+"
              Через несколько минут привели еще одного повстанца, который 
быстро                разбогател, и тут же на улице расстреляли. После этого 
был проведен                митинг, где и пояснили про казнь этих двоих. Селяне 
остались довольными.                Кое-кто из селян высказался: "Видно, что 
тут закон есть, вот                чужого все-таки не трогай+". Вечером я 
попрощалась с хлопцами                и переехала в с. Времевку, где и думаю 
остаться на некоторое время.

 20 марта.  Сегодня на новой квартире. Начинаем с Феней оседлую                
жизнь. Чистимся, моемся, латаемся целый день. Перед обедом вышли                
погулять. Пошли на речку. Ужасно потянуло к своим. Мелькнула мысль,             
   что они еще в Яниселе. Как-то грустно и тяжело стало на душе+
              Вернулись домой. Вдруг смотрим - из-под прошлогодних листьев 
пробился                и расцвел голубенький цветочек, а там второй, третий. 
Мы начали                собирать эти первые весенние цветочки (у нас их 
называют брандушами)                - предвестниками скорого тепла и солнышка. 
Сразу сделалось как-то                легче на душе и веселее на сердце. 
Нарвали цветов, вернулись домой+                Сегодняшний день показался 
очень длинным.

 21 марта.  Встали поздно. На улице ненастье: ветер и дождь                
целый день. Немного почитали, немного пописали, потом поговорили                
час с хозяевами. Выходит, что селяни знают, что я тут осталась.

 22 марта.  Ненастье. На душе пусто и грустно. Настали для                меня 
тихие, серые, однообразные дни. Полное спокойствие души и тела,                
как и хотелось.

 23 марта.  Хорошая погода. Солнышко светит и уже немножко                греет.
 Было бы совсем тепло, если бы не дул страшный ветер. Перед                
обедом пошли побегать по берегу, погуляли. Нарвали снова цветочков.
              Хозяин, у которого мы живем, очень тревожится - сегодня он 
услышал,                что в Павловке стоят коммунисты, которые забирают у 
селян хлеб и                прочее. Янисельцы и веремеевцы очень встревожены и 
напуганы этим                известием. Не сегодня - завтра нужно и сюда ждать 
страшных гостей,                которые придут грабить добытое тяжелым трудом 
крестьянское добро.                Павловцы послали двух мужиков в погоню за 
батькой Махно, чтобы он                пришел со своим отрядом и помог селянам 
прогнать русских грабителей                и насильников.
              Учитывая, что Янисель, Веремеевка и Нескучное знают про то, что   
             я тут осталась, и что коммунисты быстро могут быть здесь, хозяин   
             советует нам выехать отсюда. На завтра на утро мы это дело и 
отложили.

 24 марта.  Сегодня утром выехали одной подводой с села, за                
селом пересели на другую подводу в направлении Кременчика, дорогою              
  же решили поехать в Успеновку, а потом на хутор Широкий к учительнице         
       Лизе. Так и сделали. Лошадок в подводе было запряжено две и те худенькие 
               и маленькие, как жеребята. Еле они нас тянули. А дорога трудная, 
               да и неблизкая - верст 40 будет. Заехал наш ездовой к одному 
хуторянину,                своему знакомому, подпряг третью лошадку, и поехали 
потихоньку.                Было облачно, и словно бы собирался дождь. Дул 
холодный ветерок.                Ехали часов шесть с лишним. Закутанным в 
палатки, одетым в белые                крестьянские кожухи, нам было дорогой 
тепло и весело. Весело было                от того, что мы лишились своего 
боязливого хозяина, который боялся                за нас и особенно ночью себе 
и нам нагонял такой паники, что сон                совсем бежал с глаз, и ночь 
оборачивалась в бескрайнюю пытку, пытку                страха прихода