районе. Из этой группы вышли        потом выдающиеся деятели и руководители 
махновщины - Н. Махно, С. Каретник,        Марченко, Калашников, Лютый, 
Григорий Махно и другие. С самого зарождения        махновщины эта группа 
находилась в тесной связи с движением.
       В конце 1918 г. и начале 1919 г. в махновском районе создаются 
анархические        группы и пытаются связаться с махновцами. Однако некоторые 
из этих групп,        как, например, в г. Бердянске и иных местах, далеко не 
соответствовали призванию        анархистов и кроме отрицательного ничего не 
обещали движению. К счастью,        движение было настолько здоровым, что 
прошло мимо них...
       В начале 1919 г. в Гуляй-Поле, кроме таких выдающихся местных 
крестьян-анархистов,        как Махно, Каретник, Марченко, Василевский и др., 
были уже анархисты, приехавшие        из городов от известных организаций - 
Бурбыга, Михалев-Павленко и др. Они        работали исключительно на фронте или 
в повстанческих частях в тылу.
       Весной 1919 г. в Гуляй-Поле приезжают несколько товарищей, занявшихся 
главным        образом организацией культурно-просветительного дела в районе: 
они осуществляют        издание газеты "Путь к Свободе" - основной печатный 
орган махновцев,        создают местный Гуляй-польский Союз анархистов, 
начинающий работать в армии        и среди крестьянства.
       В это же время в Гуляй-Поле появляется анархическая организация "Набат". 
       Она работает в тесном контакте с махновцами, помогает им культурно и 
издает        газету "Набат". Немного позже эта организация сливается с 
Гуляй-польским        Союзом анархистов.
       В мае из Иваново-Вознесенска в Гуляй-Поле приезжает группа 
рабочих-анархистов        в количестве 36 человек. Среди них были известные 
анархисты Черняков и Макеев.        Часть приехавших поселилась в 
гуляй-польской коммуне, в семи верстах от        Гуляй-Поля, часть пошла на 
культурную работу в районе и в армии.
       А в мае 1919 г. Конфедерация анархистских организаций Украины "Набат",   
     являвшаяся наиболее активно действующей из всех анархистских организаций   
     России, начинает понимать, что основной пульс революционной жизни масс 
бьется        в освободившемся повстанческом районе. Она решает направить свои 
силы в        этот район. В начале июня 1919 г. она посылает в Г.-Поле Волина, 
Мрачного,        Иосифа Эмигранта и других работников. Предполагалось после 
рабоче-крестьянского        съезда, созывавшегося Военно-революционным Советом 
на 15 июня в Г.-Поле,        перенести туда координационный центр Конфедерации. 
Но происшедшее сейчас        же одновременное нападение на район большевиков и 
Деникина помешало этим        начинаниям. До Гуляй-Поля доехал один Мрачный, 
вынужденный через день-два,        ввиду общего отступления, уехать обратно. 
Волин же и другие застряли в Екатеринославе        и лишь под Одессой в августе 
1919 г. вошли в отступающую уже махновскую        армию.
       Однако анархисты вошли в движение с громадным опозданием, когда 
нормальное        развитие его было прервано боевыми действиями, сбито с пути 
социального        строительства и поставлено необходимостью на военные рельсы.
       С конца 1918 по июнь 1919 г. в районе были прекрасные условия для 
созидательной        работы на местах: фронт стоял за двести-триста верст, 
почти под Таганрогом,        а многомиллионное население 8-10 уездов было 
предоставлено самому себе.
       Теперь анархисты могли работать лишь в обстановке военных действий, 
находясь        под беспрерывными обстрелами со всех сторон и ежедневно 
передвигаясь с места        на место. В обстановке войны вошедшие в армию 
анархисты делали все, что        было в их силах. Некоторые, как Макеев и Коган,
 вошли в боевую область действий;        большинство же занималось культурной 
работой среди повстанцев и в селах,        по которым проходили махновцы. Но 
это не была созидательная, творческая        работа среди масс. Боевая 
обстановка сузила ее, ограничив преимущественно        беглой агитацией. О 
широкой созидательной работе нечего было и думать. Лишь        в редких случаях,
 при занятии например Александровска, Бердянска, Мелитополя        и ряда 
других городов и уездов, анархисты и махновцы имели временную возможность       
 наметить работу в более широком масштабе. Но военная волна то с одной, то      
  с другой стороны вновь накатывалась, смывая намеченную работу, и вновь 
приходилось        ограничиваться суженной агитацией и пропагандой среди 
повстанцев и крестьян.        Момент был неподходящий для широкой созидательной 
работы в массах.
       Некоторые лица, не бывшие в движении или бывшие в нем кратковременно, на 
       основании этого периода вывели то ошибочное заключение, что махновщина 
слишком        много внимания уделяла военной стороне дела и недостаточно - 
положительной        работе среди масс. На самом же деле вся военная полоса в 
истории махновщины        являлась продуктом не ее самой, а только тех условий, 
которые сложились        в отношении нее с середины 1919 г.
       Государственники-большевики прекрасно учли смысл махновского движения и  
      положение анархизма в России. Для них являлось несомненным то, что в 
настоящий        момент анархизм в России, вне связи с таким массовым движением,
 каковым        была махновщина, не будет иметь под собою почвы, будет 
безопасным и безобидным        для них явлением. И наоборот, анархизм являлся 
единственным мировоззрением,        на которое махновщина могла опереться в 
своей непримиримой борьбе с большевизмом.        Вот почему они настойчиво 
прилагали все усилия к тому, чтобы оторвать одно        от другого. И в конце 
концов объявили махновщину вне всяких человеческих        законов. При атом и в