наук. Возглавлял эту интеллигенцию тогда  Грушевский  1. Там  была
сильна  и троцкистская  организация. Считалось,  что  там  сложно  работать,
особенно  русским:  к ним  не особенно  хорошее  было  отношение. Поэтому  я
полагал, что,  так как  националисты  считали меня безнадежным русаком,  мне
будет там трудно.
     Тем не менее я сейчас  же приобрел билет и вечером выехал в Киев. Утром
уже был там. Первый раз  в  жизни попал я в  Киев, в  этот большой город. До
этого я, собственно говоря, видел, не считая Москвы,  Харьков, Екатеринослав
и  Мариуполь.  Я не называю  здесь  Бахмут, а Юзовка еще не  считалась  даже
городом. Киев на меня произвел сильное впечатление. Как только я приехал, то
с чемоданом  в  руке  пошел прямо  на берег Днепра. Меня тянуло взглянуть на
Днепр, потому что я много слышал и кое-что читал о нем. Мне хотелось увидеть
эту мощную реку.
     Начал  я  свою  партийную  и  трудовую деятельность  в  Киеве вместе  с
Демченко.  Председателем облисполкома был Войцеховский. Он  тоже безвременно
погиб,  его расстреляли. Это был  человек  с  некоторым  налетом украинского
национализма.  Раньше  он  состоял   в   подпольной   социал-демократической
украинской организации,  но  был честный  и  уважаемый  человек.  Мягкий  по
характеру, лощеный интеллигент, но приятный человек и старательный работник.
В Киеве  он был "на своем месте". Демченко учился на медицинском факультете,
но не окончил его. Член партии с  1916 г., он к рабочим не особенно тяготел,
а больше тянулся к  интеллигенции и занимался вопросами Академии наук. Потом
ему от  ЦК  КП(б)У было  поручено заниматься  Западной  (или,  как  украинцы
говорили, Захидной) КПУ, то есть Львовщиной,  Тарнополем* и прочим. Это была
большая политическая работа, и я считал, что он хорошо ее делал.
     Вот таким образом я попал в Киев. На меня была взвалена текущая местная
внутренняя работа -- рабочие и село. Нужно признаться, что сейчас  мне очень
приятно  вспоминать  о  том  времени. Мне  работалось  там хорошо  и  легко.
Киевляне ко мне  относились с большим  доверием и, я бы сказал, с уважением.
Имелись и трудности, было много безработных, чего в Донбассе мы не встре-
     ------------------------------------
     * С 1944 г. Тернополь
     чали.  Шел 1928  год,  а  в Киеве с Красным знаменем ходили  по улицам,
демонстрируя, безработные. Мы их  потом  собрали в старом помещении Киевской
городской  думы2, там был зал человек на 400 -- 500, и там  они митинговали.
Имелись там еще и меньшевики, и эсеры, и украинских националистов оставалось
много,  сильное  было   и   троцкистское  влияние.  Троцкисты   использовали
трудности, которые имелись в Киеве.
     Эти безработные тоже были довольно характерными, потому что безработицы
тогда на  Украине вообще-то не было, даже имелся недостаток в рабочих, а вот
там было много безработных, даже коммунистов. Годами ходили они без  работы.
Когда  я предложил: "Пожалуйста, я вам могу сейчас же работу  найти", -- они
вроде бы обрадовались. Спрашивают: "Куда?". Я говорю: "В  Донбасс". -- "Нет,
мы, --  говорят,  -- еще походим".  И вот целый год ходят они и еще  готовы,
видимо,  год-два ходить. Но в Донбасс  ехать не хотят:  это  провинция.  Там
шахтеры, а они не приспособлены к такому труду. Меня это  возмущало,  потому
что я  детство  там провел и для  меня Донбасс, Юзовка  -- родная стихия,  я
скучал по шахтерам, сжился с ними...
     Проработал я в Киеве весь 1928 год. В 1929 г. мне  уже стукнуло 35 лет.
Это был последний год, когда я мог еще думать о поступлении в высшее учебное
заведение,  а я окончил  только  рабфак,  и меня все  время  тянуло получить
высшее образование. Поэтому я стал добиваться посылки меня на учебу.
     1   ГРУШЕВСКИЙ   М.С.   (1866--1934)--крупный  украинский   историк   и
литературовед, участник украинского национального движения, в 1917--1918 гг.
председатель Центральной рады, академик АН УССР с  1924  г. и АН СССР с 1929
г., автор многочисленных научных трудов.
     2 Позже там помещался Киевский городской Дом учителя.


В ПРОМАКАДЕМИИ

     Тут  я  встретил  сопротивление.  К тому времени Каганович уже  уехал в
Москву, работать  в  ЦК, а вместо него был прислан Косиор1. В Киеве считали,
что я -- близкий  к  Кагановичу человек (а это так  действительно  и было) и
поэтому ухожу еще и потому,
     что  не  хочу  с  Косиором  иметь  дело,  не  хочу  с  ним  работать  и
поддерживать  его.  Это было не так.  Я Косиора мало  знал,  но  с уважением
относился к  нему. Косиор  по характеру довольно мягкий, приятный человек  и
разумный. Я бы сказал, что  в  смысле отношений с людьми  он стоял выше, чем
Каганович, но как организатор он, конечно,  уступал ему. Каганович --  более
четкий  и  более деятельный человек: это действительно  буря. Он  может даже
наломать дров, но решит задачу,  которая ставится Центральным Комитетом.  Он
был более пробивной человек, чем Косиор.
     Я посчитал  необходимым поехать  в Харьков и объясниться  с Косиором. Я
сказал ему: "Мне уже 35 лет. Я хочу учиться. Поймите меня. Я прошу ЦК КП(б)У
понять и поддержать меня и прошу, чтобы ЦК  рекомендовал меня в Промышленную
академию. Я  хочу  быть  металлургом".  Косиор с  пониманием отнесся  к моей
просьбе и согласился. Когда встал вопрос о том, что я ухожу,  Демченко очень
огорчился и долго уговаривал меня остаться, хотя и  с пониманием относился к
тому,  что  человек  хочет  учиться. Вот  тогда-то я  увидел и  почувствовал
истинное