Кажется, никто не понимал, кем Гитлер был на самом деле. Только географическая 
отдалённость сделала кое-кого проницательней. Правда, ожидаемых санкций 
заграницы не последовало – столицы, не меньше самой Германии попавшие в сеть 
ослепления, надежд на укрощение и слабость, готовились к соглашениям и пактам 
будущих лет. И всё же отдельные тревожные предчувствия высказывались, хотя и в 
них проскальзывала странная зачарованность. Так, немецкий наблюдатель в Париже 
отмечал, что французы испытывают «такое чувство, словно в непосредственной 
близости от них началось извержение вулкана, которое в любой день может 
опустошить их поля и города и за малейшими движениями которого они следят 
поэтому с изумлением и страхом. Явление природы, перед которым они почти 
бессильны. Германия ныне – снова международная звезда первой величины, 
притягивающая к себе внимание масс в каждой газете, в каждом кинотеатре и 
вызывающая страх и непонимание, смешанные с невольным восхищением, не лишённым, 
однако, доли злорадства; великая трагическая, жуткая, опасная 
страна-авантюрист». [383] 
 Почти ни одна из идей, под знаком которых страна пустилась в свою авантюру, не 
принадлежала ей одной; но немецкой была та бесчеловечная серьёзность, с которой 
она отринула своё существование в области воображения. Описанные здесь 
тенденции и аффекты, усиленные уже нестерпимой напряжённостью между 
многовековой революционной мыслью и статичностью общественных отношений, 
придали этому выступлению небывалый вес и экстремистский характер запоздалой 
реакции: немецкий гром, наконец, достиг цели. В его раскатах потонула отчаянная 
попытка отрицания реальности под знаком ретроспективной утопии.
 Однако отрицание действительности во имя радикально идеализированных 
представлений довольно трудно подавить; оно имеет дело со стихией фантазии и 
дерзостью мысли. Политическая проблематика тут налицо. Но тем, что такое он был,
 немецкий дух не в последнюю очередь обязан своей позицией отказа от реальности,
 и вопреки бытующему мнению, не все его развитие тупо ведёт только к Освенциму.




 Книга пятая
 Захват власти



 Глава I
 Легальная революция


 Это не было победой, ибо отсутствовали противники.

    Освальд Шпенглер, 1933 г.



Первые шаги. – Перед генералами. – Преемственность целей. – Концепция захвата 
власти. – Первые чрезвычайные распоряжения. – И опять предвыборная борьба. – 
Перед предпринимателями. – Пожар рейхстага. – Основной закон «третьего рейха».
 – Выборы 5 марта. – Революция, устроенная СА. – «Национальное восстание». – 
День Потсдама. – Закон о чрезвычайных полномочиях. – Самоотречение Гинденбурга.
 – Революция на открытой сцене. – Бесславные закаты. – Внутреннее расставание с 
Веймарской республикой.

 В ходе продолжавшегося всего лишь несколько месяцев бурного процесса Гитлер не 
только завоевал власть, но и добился осуществления части своих далеко идущих 
революционных планов. Комментарии, касающиеся его прихода к власти, носили 
сплошь пренебрежительный характер: Гитлера если и не называли «пленником» 
Гугенберга – по своеобразному совпадению такие иллюзии разделял целый спектр 
сил – от центра до СДПГ и коммунистов, то оценивали его шансы невысоко, полагая,
 что продержится он недолго [384] . Однако все скептические прогнозы, которые 
предрекали крушение Гитлера в силу мощи консервативных партнёров по коалиции, 
Гинденбурга и рейхсвера, сопротивления масс, в особенности левых партий и 
профсоюзов, многочисленности и тяжести экономических проблем, вмешательства 
заграницы или же, наконец, его собственного, ставшего очевидным дилетантства – 
все они были опровергнуты впечатляющим процессом захвата власти, который вряд 
ли имеет себе аналог в истории. Да, ход событий отнюдь не был так тонко 
рассчитан в деталях, как это порой представляется в исторической ретроспективе, 
но тем не менее каждый момент Гитлер имел перед глазами одну цель: взять всю 
власть в свои руки до ожидавшейся смерти восьмидесятипятилетнего президента 
страны, и он знал, какая тактика необходима для этого: модифицированная страхом 
и чувством неуверенности практика легальных действий, которую он так успешно 
опробовал в предшествующие годы. Средством ему служил атакующий динамизм, 
который удар за ударом прорывал одну за другой позиции противника, не давая 
возможности обескураженным силам последнего, пытавшимся оказать сопротивление, 
сформироваться; в то время как ему на руку играли случайности, появлявшиеся 
возможности и всякий раз краешек плаща Провидения, орудием которого он себя 
провозглашал, и этот уголок плаща он учился схватывать все более уверенно.
 Уже 2 февраля Гитлер посвятил заседание кабинета главным образом подготовке