Гюттлером – ведь он воспитал Алоиса и, понятным образом, гордился им. Как бы 
заново родившийся Алоис женился и добился большего, нежели кто-либо из 
Гюттлеров или Гидлеров до того, так что вполне понятно, что Иоганн Непомук 
испытывал потребность обрести собственное имя в имени своего приёмного сына. Но 
и Алоис тоже был заинтересован в перемене фамилии – как бы то ни было, но, 
будучи энергичным и осознавшим свой долг человеком, он сделал за это время 
заметную карьеру, так что понятна и его потребность в приобретении «честной» 
фамилии – это ведь давало гарантию и твёрдую почву его карьере. Ему было только 
тринадцать лет, когда он отправился в Вену, чтобы учиться сапожному ремеслу, но 
затем он решительно отказался от доли сапожника и поступил на службу в 
австрийское таможенное управление. Продвижение его по службе шло довольно 
быстро, и в конечном итоге он дослужился до поста старшего таможенного 
чиновника – учитывая его образование, это вообще было для него потолком… Он 
любил показываться в обществе, любил, чтобы его считали начальством, и придавал 
немалое значение тому, чтобы, обращаясь к нему, его величали «господином 
старшим чиновником». Один из его сослуживцев, вспоминая, называл его «строгим, 
точным, даже педантичным», а сам же он как-то заявил одному из родственников, 
попросившему у него совета при выборе профессии для своего сына, что таможенная 
служба требует абсолютного послушания и чувства долга и тут нечего делать 
«пьяницам, любителям брать взаймы, картёжникам и иным людям, ведущим аморальный 
образ жизни» [74] . Его фотографии, а снимался он чаще всего по случаю 
очередного продвижения по службе, неизменно показывают статного мужчину с 
профессионально недоверчивым выражением лица, за которым скрывается суровая 
буржуазная добропорядочность и всегдашнее мещанское желание подать себя – не 
без достоинства и самодовольства, в мундире с блестящими пуговицами 
демонстрирует он себя постороннему наблюдателю.
 Однако за этой внешней порядочностью и строгостью скрывался, несомненно, 
весьма переменчивый темперамент, находивший своё выражение в явной склонности к 
принятию импульсивных решений. Уже одна только страсть к перемене места 
жительства говорит о его беспокойном характере, не получавшем простора в рамках 
размеренной таможенной службы, – известны по меньшей мере одиннадцать переездов 
в течение менее чем двадцати пяти лет, правда, некоторые из этих переездов были 
связаны с перемещениями по службе. Алоис Гитлер был трижды женат, причём его 
первая жена ещё была жива, когда он уже ожидал ребёнка от будущей второй жены, 
а при жизни второй – ребёнка от третьей. Его первая жена Анна Глассль была на 
четырнадцать лет старше него, а третья – Клара Пелцль – на двадцать три года 
моложе. Сначала она служила у него в доме, была родом как и все Гидлеры и 
Гюттлеры – из Шпиталя и до перемены фамилии считалась – по меньшей мере, 
официально его племянницей, так что для заключения брака потребовалось особое 
разрешение со стороны церкви. На вопрос о том, находилась ли она с ним в 
кровном родстве, так же невозможно ответить, как и на вопрос, кто был отцом 
Алоиса Гитлера. Свои обязанности по дому Клара исполняла незаметно и 
добросовестно, она регулярно, повинуясь пожеланию супруга, посещала церковь и 
даже уже после вступления в брак так и не смогла полностью преодолеть прежнего 
статуса служанки и содержанки, каковой она и пришла в этот дом. И годы спустя 
она с трудом видела себя супругой «господина старшего чиновника» и, обращаясь к 
мужу, называла его «дядя Алоис» [75] . На сохранившихся фотографиях у неё лицо 
скромной деревенской девушки – серьёзное, застывшее и с признаками 
подавленности.
 Адольф Гитлер родился 20 апреля 1889 года в пригороде Браунау на Инне, в доме 
№ 219, в семье он был четвёртым ребёнком Клары. Трое до него (1885, 1886 и 1887 
годов рождения) умерли в младенческом возрасте, а из двух родившихся после него 
в живых осталась только его сестра Паула. Кроме того, в семье были и дети от 
второго брака – Алоис и Ангела. На развитие Гитлера этот маленький приграничный 
городок не оказал совершенно никакого влияния. Уже в следующем году отца 
перевели в Гросс-Шенау в Нижней Австрии. Когда Адольфу было три года, семья 
переехала в Пассау, а когда ему исполнилось пять, отец был переведён в Линц. 
Там, вблизи местечка Ламбах, где в старом прославленном бенедиктинском 
монастыре шестилетний Адольф пел в хоре, прислуживал во время мессы и, по его 
собственному признанию, «так часто очаровывался величавой роскошью необычайно 
торжественных церковных праздников» [76] , отец приобрёл в 1895 году имение 
размером около четырех гектаров, но вскоре был вынужден его продать. Два года 
спустя, уйдя досрочно на пенсию, он купил дом в Леондинге, местечке у самого 
Линца, где и прожил до конца своей жизни.
 В противоположность этой картине, где, вопреки всем элементам нервозности, 
преобладают последовательность и размеренность, буржуазная солидность и чувство 
уверенности, легенда, созданная самим Гитлером, повествует о бедности, нужде и 
скудности в родительском доме и о том, как победоносная воля отмеченного 
печатью избранности юноши сумела преодолеть все это, равно как и деспотические 
амбиции бесчувственного отца-изгоя. Чтобы привнести в эту картину ещё больше 
эффектной чёрной краски, сын впоследствии даже сделал отца пьяницей, которого 
ему приходилось, ругая и умоляя, со сценами «ужасающего стыда», уводить домой 
из «вонючих, прокуренных пивных». Как и подобает рано проявившемуся гению, он 
не только был удачливым заводилой среди сверстников в их похождениях на 
деревенском лугу и у старой крепостной башни, но и своими хорошо продуманными 
планами игр в приключения рыцарей и смелыми проектами экскурсий по окрестностям 
показал себя прирождённым руководителем-Фюрером. Инспирированный этими 
невинными играми интерес к войне и солдатскому ремеслу наложил на его 
формирующийся характер первый отпечаток, говорящий о его будущей ориентации – 
ему, писал, вспоминая, автор «Майн кампф», «ещё не было и одиннадцати», когда