что и облегчило Гитлеру путь в рейхсканцелярию, помогло ему стать вершителем 
судеб Европы. [5] 
 Чудовищные преступления Гитлера и титанические усилия, которые потребовались, 
чтобы сокрушить его империю, не оставляли места для недооценки. Но ей на смену 
приходит другая крайность: из карикатурного персонажа Гитлер превращается в 
воплощение некой сверхчеловеческой сатанинской силы, не подвластной объяснению 
с позиций здравого смысла, не поддающейся научному анализу. Знаменитый 
германский историк Ф. Майнекке полагал, что «дело Гитлера следует считать 
прорывом сатанинского принципа в мировую историю» [6] Другой крупный германский 
историк Л. Деио видел в Гитлере олицетворение «демонии третьей степени» или 
«сатанинского гения». [7] 
 Книга Буллока противостояла тенденции к демонизации фюрера «третьего рейха». 
Подход к нему британского историка трезв и реалистичен, что позволяет ему 
разглядеть прагматические мотивы даже самых экстравагантных шагов героя книги.
 Для Буллока Гитлер интересен, прежде всего, как политик. Во многом это 
объясняется и тем, что как личность тот весьма убог. Выдающийся германский 
публицист С. Хаффнер отмечал удивительную «одномерность» личности Гитлера, 
поглощённого одной единственной страстью «к политике при совершенно 
бессодержательной жизни», «лишённой всего того, что придаёт теплоту и 
достоинство человеческому бытию – образования, профессии, любви и дружбы, брака 
и отцовства». [8] 
 В Гитлере Буллок видел феномен столь же европейский, как и германский. По 
словам британского учёного, нацистский фюрер был симптомом болезни, которая не 
ограничивалась одной страной, хотя в Германии она сказывалась сильнее, чем где 
бы то ни было. Язык Гитлера был немецким, но мысли и эмоции, которые он выражал,
 имели более универсальное значение. Однако дальше этих общих суждений 
британский историк не пошёл. Характер взаимосвязи Гитлера с его эпохой в книге 
Буллока практически не раскрывается.
 Благодаря смелому и небезуспешному подходу к решению этой сложнейшей задачи 
третьим и, пожалуй, самым высоким пиком «гитлерианы» стала фундаментальная 
биография нацистского диктатора, написанная Иоахимом Фестом, автором, который, 
подобно К. Хайдену, не был профессиональным историком, и чья профессиональная 
принадлежность вообще не поддаётся однозначному определению из-за широкого 
диапазона его интересов и деятельности. Хотя труд И. Феста увидел свет в 1973 
году, этот автор привлёк к себе внимание ещё за десять лет до того, когда 
появилась его первая книга «Лицо третьего рейха. Профиль тоталитарного режима».
 Это был своеобразный групповой портрет, где наряду с конкретными историческими 
персонажами фигурировали социологические и социально-психологические типы 
(офицерский корпус, немецкая женщина, интеллигенция). Да и сами конкретные 
личности (Геринг, Геббельс, Гейдрих, Гиммлер, Борман и др.) представали в 
качестве носителей определённых ролей и функций в тоталитарной системе власти. 
Естественно, на первом плане – фюрер нацистского рейха. Какую бы силу ни 
набирал тот или иной из высших иерархов режима, в конечном счёте, воля фюрера 
всегда оказывалась решающим фактором. «Наци № 2» Герман Геринг едва ли сильно 
преувеличивал, когда говорил: «Каждый из нас имеет так много власти, как 
пожелает дать ему фюрер. Только находясь рядом с фюрером и составляя его свиту 
фактически обладаешь могуществом и держишь в руках эффективные рычаги 
управления государством». [9] 
 Лейтмотив первой книги Феста звучит в заключительных строках раздела, 
посвящённого Гитлеру: «Разумеется, каждая нация сама несёт ответственность за 
свою историю. Но явление Гитлера, условия его восхождения и его триумфов 
коренились в предпосылках, далеко выходящих за рамки собственно немецких 
отношений». И далее автор выдвигает тезис, доказательство которого он развернёт 
через десятилетие: «Гитлер был результатом долгого и не ограничивавшегося 
пределами одной отдельно взятой страны вырождения, итогом немецкого, равно как 
и европейского развития и всеобщего фиаско. Конечно, это суждение не 
преуменьшает ответственности немецкого народа, однако делит её на всех». [10] 
 «Правдивость изображения, его тон в высшей степени импонируют мне. Оно ничего 
не маскирует и ничего не утрирует», – так выразил своё отношение к книге Феста 
знаменитый философ Карл Ясперс. Его не менее знаменитая ученица, автор 
классического труда «Происхождение тоталитаризма» Ханна Арендт тоже оценила 
произведение Феста исключительно высоко. Она справедливо увидела в нём 
оригинальный и перспективный подход к интерпретации всего нацистского этапа 
германской истории: «Эта книга совершенно необходима для подлинного понимания 
этого периода». Труд Феста был переведён на английский, французский, испанский 
и польский языки.
 Скорее всего, он вызвал бы гораздо больший резонанс, если бы в том же самом 
1963 году не появилась книга другого германского автора – Эрнста Нольте – 
«Фашизм в его эпоху», имевшая поистине эпохальное значение с точки зрения 
эволюции мировой историографии фашизма. Об этом свидетельствовали и 75 рецензий 
в периодических изданиях многих стран, и переводы на множество языков, 
естественно, за исключением русского. Своими последующими трудами, среди 
которых следует особо выделить «Кризис либеральной системы и фашистские 
движения» (1966 год), Нольте закрепил за собой ведущую роль в исследовании 
фашизма. Его работы всегда содержат мощный методологический заряд, отличаются 
оригинальной постановкой исследовательских проблем, вызывают острые дискуссии.
 Исходящие от них концептуальные импульсы обогатили и творчество И. Феста. В 
его биографии Гитлера нетрудно уловить влияние разработанной Нольте 
типологической схемы фашизма и нольтевской трактовки кризиса европейской 
либеральной системы как предпосылки генезиса фашизма.