военном отношении и, с другой стороны, проиграли бы в экономическом отношении. 
      Может быть, и соблазнительно нанести коммунистической системе смертельный 
удар, и можно также сказать, что логика вещей требует, чтобы Евразийский 
континент был противопоставлен англосаксам и их сторонникам. Но единственное 
решающее соображение заключается в том, ускорит ли это падение Англии. 
      Мы должны различать две возможности: 
      а) Англия близка к краху. Если мы примем эту посылку, то, создав себе 
нового противника, мы лишь ободрим Англию. Россия не является потенциальным 
союзником англичан. Англия не может ожидать от России ничего хорошего. В России 
не связывают никаких надежд с отсрочкой краха Англии так же, как вместе с 
Россией мы не уничтожаем никаких надежд Англии. 
      б) Если мы не верим в близкий крах Англии, тогда напрашивается мысль, что,
 применив силу, мы должны будем снабжать себя за счет советской территории. 
      Я считаю само собой разумеющимся, что мы успешно продвинемся до Москвы и 
дальше. Однако я весьма сомневаюсь, будем ли мы в состоянии воспользоваться 
завоеванным ввиду известного пассивного сопротивления славян. Я не вижу в 
русском государстве какойлибо действенной оппозиции, способной заменить 
коммунистическую систему, войти в союз с нами и быть нам полезной. Поэтому нам, 
вероятно, пришлось бы считаться с сохранением сталинской системы в Восточной 
России и в Сибири и с возобновлением военных действий весной 1942 года. Окно в 
Тихий океан осталось бы закрытым. 
      Нападение Германии на Россию послужило бы лишь источником моральной силы 
для англичан. Оно было бы истолковано ими как неуверенность Германии в успехе 
ее борьбы против Англии. Тем самым мы не только признали бы, что война 
продлится еще долго, но и могли бы действительно затянуть ее вместо того, чтобы 
сократить». 
      
      7 мая Шуленбург с надеждой сообщил, что Сталин стал председателем Совета 
Народных Комиссаров вместо Молотова и тем самым – главой правительства 
Советского Союза.
      
      «Причину этого можно искать в допущенных за последнее время ошибках во 
внешней политике, приведших к охлаждению сердечных германосоветских отношений, 
к установлению и сохранению которых сознательно стремился Сталин. 
      На своем новом посту Сталин берет на себя ответственность за все акты 
правительства как во внутренней, так и во внешней областях... Я убежден, что 
Сталин использует свое новое положение, чтобы лично принять участие в 
поддержании и развитии хороших отношений между Советами и Германией». 
      
      Германский военноморской атташе в сообщении из Москвы следующим образом 
выразил ту же точку зрения:
      
      «Сталин – оплот германосоветского сотрудничества». 
      
      Примеры умиротворения русскими Германии множились. 3 мая Россия 
официально признала прогерманское правительство Рашида Али в Ираке. 7 мая из 
России были высланы дипломатические представители Бельгии и Норвегии. Был 
вышвырнут даже югославский посланник. В начале июня из Москвы была изгнана 
греческая миссия. Как писал впоследствии в своем докладе о военной экономике 
рейха заведующий экономическим отделом германского военного министерства 
генерал Томас, «русские выполняли свои поставки до самого кануна нападения, и в 
последние дни доставка каучука с Дальнего Востока производилась курьерскими 
поездами».
      Мы, конечно, не располагали полной информацией о настроениях в Москве, но 
цели Германии казались ясными и понятными. 16 мая я телеграфировал генералу 
Смэтсу:
      
      «Похоже на то, что Гитлер накапливает силы против России. На север с 
Балкан и на восток из Германии и Франции идет непрерывное движение войск, 
танковых сил и самолетов». 
      
      Сталин, должно быть, старался изо всех сил сохранить свои иллюзии в 
отношении политики Гитлера. 13 июня, после еще одного месяца усиленной 
переброски и развертывания германских войск, Шуленбург смог телеграфировать 
германскому министерству иностранных дел:
      
      «Народный комиссар Молотов только что вручил мне текст следующего 
сообщения ТАСС, которое будет передано сегодня вечером по радио и опубликовано 
завтра в газетах: 
      «Еще до приезда английского посла в СССР Криппса в Лондон, особенно же 
после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали 
муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией». По этим слухам: 
      1. Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и 
экономического характера, и теперь идут переговоры между Германией и СССР о 
заключении нового соглашения между ними. 
      2. СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала 
сосредоточивать свои войска у границ СССР с целью нападения на СССР. 
      3. Советский Союз в свою очередь будто бы стал усиленно готовиться к 
войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней. 
      Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в