с крейсерами «Глостер» и «Фиджи» и семью эсминцами под командованием 
контрадмирала Роулингса, которые спешили им на помощь с запада через пролив 
Китира. Почти в самый момент прибытия в «Уорспайт» попала бомба, повредившая 
башни 4– и 6дюймовых орудий на правом борту. Это уменьшило его скорость, и, 
поскольку противнику удалось ускользнуть, объединенные английские эскадры 
отошли в югозападном направлении. Полный непреклонной решимости уничтожить 
любой ценой все морские десанты, адмирал Кэннингхэм бросил на чашу весов все. 
Ясно, что на протяжении всех этих операций он без колебаний рисковал ради этой 
цели не только своими ценными кораблями, но и всем господством в восточной 
части Средиземного моря. Его поведение в этом вопросе было горячо одобрено 
военноморским министерством. В этой тяжелой борьбе не только германское 
командование делало высшие ставки.
      22 и 23 мая были тяжелыми днями для флота. Эсминец «Грейхаунд» из 
эскадры контрадмирала Роулингса получил попадание и затонул. Старший офицер 
объединившихся теперь сил контрадмирал Кинг приказал двум другим эсминцам 
подобрать уцелевших, а крейсерам «Глостер» и «Фиджи» прикрывать эсминцы от 
непрерывных воздушных атак, становившихся все более интенсивными. Это задержало 
весь флот и значительно затянуло тот промежуток времени, в течение которого он 
подвергался воздушным атакам. 22 мая в 2 часа 57 минут дня контрадмирал Кинг, 
узнав, что боеприпасы для зенитных орудий на исходе, приказал двум крейсерам 
отойти в любом желаемом направлении. В 3 часа 30 минут дня были получены 
сообщения, что «Глостер» и «Фиджи» под сильными ударами авиации догоняют на 
большой скорости остальной флот. 20 минут спустя пораженный несколькими бомбами 
«Глостер», охваченный огнем и с разрушенной верхней палубой, окончательно 
остановился. «Фиджи» не оставалось ничего другого, как покинуть «Глостер». 
Потеряв связь с флотом и почти исчерпав запасы топлива, он в сопровождении двух 
своих эсминцев направился к Александрии.
      Через три часа, выдержав почти 20 атак соединений бомбардировщиков и 
расстреляв все снаряды своих тяжелых зенитных орудий, он пал жертвой 
«Мессершмитта109», который незаметно приблизился под покровом облаков. 
Раздался сильный взрыв. Корабль накренился, но все еще делал 17 узлов, пока не 
началась новая атака и в него не попали еще три бомбы. В 8 часов 15 минут 
вечера он опрокинулся и затонул, но 523 человека из 780 членов его команды были 
подобраны двумя эсминцами, которые вернулись с наступлением темноты.
      В течение ночи адмирал Кэннингхэм узнал об общем положении и о гибели 
«Глостера» и «Фиджи». Вследствие канцелярской ошибки, допущенной в 
распределительном пункте службы связи военноморского флота в Александрии, ему 
показалось, что не только эти крейсера, но и линкоры израсходовали почти все 
свои боеприпасы к зенитным орудиям. Поэтому в 4 часа дня он приказал всем силам 
отойти на восток. В действительности же у линкоров было много боеприпасов, и 
позже адмирал Кэннингхэм заявил, что, знай он это, он не отозвал бы их. Их 
присутствие на следующее утро, возможно, предотвратило бы другую катастрофу, о 
которой сейчас нужно рассказать.
      На заре 23 мая «Келли» и «Кэшмир» полным ходом огибали Крит с запада. В 7 
часов 55 минут, выдержав уже две сильные воздушные атаки, они были перехвачены 
соединением в составе 24 пикирующих бомбардировщиков. Оба корабля были быстро 
потоплены, и вместе с ними погибло 210 человек. К счастью, поблизости находился 
эсминец «Киплинг», который, несмотря на непрерывную бомбардировку, подобрал 279 
офицеров и матросов, в том числе лорда Луиса Маунтбэттена, не получив при этом 
и царапины. На следующее утро, находясь еще в 50 милях от Александрии и 
нагруженный до отказа, он исчерпал все свои запасы топлива, но был встречен и 
благополучно прибуксирован в порт.
      Таким образом, в боях 22 и 23 мая флот потерял два крейсера и три эсминца,
 один линкор – «Уорспайт» – был надолго выведен из строя, а «Вэлиант» и многие 
другие корабли получили значительные повреждения. Тем не менее морская охрана 
Крита продолжалась. Флот не подвел. До конца битвы за остров ни один немец не 
высадился на Крите с моря.
      На четвертый день сухопутных боев генерал Фрейберг образовал новую линию 
в секторе Малеме, Ханья. Беспрепятственное пользование аэродромом позволяло 
немцам непрестанно увеличивать свои силы. 26 мая было решающим днем. Наши 
войска, потесненные в окрестностях Кании, в течение шести дней испытывали 
непрерывно растущее давление. Наконец они не выдержали. Фронт со стороны суши 
был прорван, и противник достиг залива Суда. Связь со штабом Фрейберга была 
нарушена, и отступление на юг через остров к Сфакиону началось в соответствии с 
указаниями представителя командования.
      Поздно ночью было принято решение оставить Крит. Переход через горы 
происходил в беспорядке. К счастью, 26 мая ночью минный заградитель «Эбдиел» 
высадил два отряда «коммандос», насчитывавшие около 750 человек, под 
командованием полковника Лейкока. Эти сравнительно свежие силы вместе с 
остатками новозеландской 5й бригады и австралийских 7го и 8го батальонов 
вели ожесточенные арьергардные бои, которые позволили почти всем еще уцелевшим 
войскам, сражавшимся в районе Суда, Ханья, Малеме, добраться до южного 
побережья.
      Позиции в Ретимноне прочно удерживались, хотя войска были полностью 
окружены со стороны суши, а продовольствие и боеприпасы были на исходе. 
Коекакое довольствие было доставлено им моторными катерами, но приказы 
пробиваться к южному побережью не могли достичь их. Противник неуклонно 
приближался, и 30 мая, исчерпав все запасы продовольствия и истребив по меньшей 
мере 300 немцев, оставшиеся в живых сдались. Около 140 человек сумело 
ускользнуть.