а другой – глава могучей республики, были способны принимать решения, имевшие 
важнейшее значение для всех стран, говорящих поанглийски.
      В то время как война с итальянцами в СевероВосточной Африке продолжала 
развиваться успешно, а у греков в Албании были все основания надеяться на 
захват Валоны, сведения, которые мы получали о передвижениях германских войск и 
о намерениях Германии, с каждым днем все более ясно говорили о том, что Гитлер 
собирается осуществить широкую интервенцию на Балканах и в Средиземноморском 
районе. Уже с начала января я опасался прибытия германской авиации на Сицилию, 
что создало бы угрозу для Мальты и для наших надежд возобновить морские 
перевозки по Средиземному морю. Я также опасался, что немцы создадут авиабазу 
на острове Пантеллерия, что значительно облегчило бы переброску в Триполи 
германских войск, по всей вероятности танковых. Как оказалось впоследствии, 
немцы не считали необходимым занятие Пантеллерии. Но мы не могли сомневаться в 
том, что они осуществляют свои планы обеспечения северного и южного прохода 
своих войск в Африку через Италию с тем, чтобы одновременно и теми же самыми 
способами прервать все наши передвижения в восточном и западном направлениях в 
районе Средиземноморья.
      В добавление ко всему этому в тот период возникала угроза, что Балканские 
страны, включая Грецию и Турцию, окажутся втянутыми или вынужденными войти в 
состав гитлеровской империи или же будут завоеваны Германией, если откажутся 
подчиниться.
      Неужели невозможно было добиться единства Балканских стран и создания 
Балканского фронта, что заставило бы немцев призадуматься, стоит ли платить 
такой дорогой ценой за новый акт агрессии? Не мог ли факт сопротивления 
Балканских стран Германии вызвать серьезную и благоприятную реакцию в Советской 
России? Здесь, безусловно, были задеты не только интересы Балканских стран, но 
и их чувства, поскольку они разрешали последним влиять на их расчеты. Не могли 
ли мы за счет наших скудных, но возраставших ресурсов предоставить им 
дополнительную помощь, которая послужила бы для всех этих стран с одинаковыми в 
общем интересами побудительным толчком к действиям во имя общей цели? Или же, 
напротив, нам следовало заниматься собственными делами и добиться успешного 
завершения нашей кампании в СевероВосточной Африке, предоставив Греции, 
Балканам, а возможно, и Турции и всем другим странам Среднего Востока катиться 
к гибели?
      ...Если бы Гитлеру удалось почти без боев поставить Грецию на колени, а 
все остальные Балканские страны вовлечь в свою систему, а затем заставить 
Турцию разрешить его войскам пройти через ее территорию в южном и восточном 
направлениях, то разве не мог бы он договориться с Советами о завоевании и 
разделе этих обширных районов и перенести свое неизбежное в конечном счете 
столкновение с ними в более поздний раздел своей программы? Или, что более 
вероятно, разве он не был бы в состоянии напасть на Россию раньше и более 
многочисленными силами? Основной вопрос, который рассматривается и раскрывается 
в последующих главах, заключается в том, оказали ли действия правительства его 
величества решающее или хотя бы заметное влияние на операции Гитлера в 
ЮгоВосточной Европе, а также не отразились ли впоследствии эти действия, 
вопервых, на позиции России и, вовторых, на ее последующей судьбе.
      Мы уже оказывали скромную помощь Греции с того момента, когда на нее 
напала Италия, и четыре английские воздушные эскадрильи с известным успехом 
вели бои, базируясь на греческие аэродромы. В связи с этим небезынтересно 
ознакомиться с тем, что в действительности происходило в это время в Германии.
      7 января Риббентроп направил следующую информацию для сведения 
руководителей германской миссии в Москве:
      
      «С начала января через территорию Венгрии осуществляется переброска в 
Румынию крупных германских воинских частей. Эти передвижения войск происходят с 
полного согласия венгерского и румынского правительств. Пока что войска будут 
дислоцированы на юге Румынии. Эти перевозки войск вызваны необходимостью 
серьезно заняться вопросом о полном вытеснении англичан со всей территории 
Греции. Германские войска доставлены туда в таком количестве, что они легко 
могут справиться с любой военной задачей в Дунайском районе и со всякими 
случайностями, которые могут возникнуть с любой стороны. Проводимые нами 
военные мероприятия направлены исключительно против английских войск, 
стремящихся укрепиться в Греции, а не против какой бы то ни было из Балканских 
стран. 
      Что касается инструкций по поводу бесед, то, вообще говоря, следует 
занимать сдержанную позицию. В случае поступления срочных официальных запросов 
следует, в зависимости от обстоятельств, указывать, что с подобными запросами 
надо обращаться в Берлин. Поскольку не удастся избежать беседы, надо высказать 
свое мнение в самых общих выражениях. При этом в качестве благовидного предлога 
можно указывать на то, что у нас имеются достоверные сведения о все 
увеличивающихся английских подкреплениях всех родов войск, направляемых в 
Грецию; можно также напомнить об операциях в Салониках во время прошлой мировой 
войны [2]. 
      Что касается численности германских войск, то на этот вопрос пока что 
желательно попрежнему давать уклончивые ответы. Впоследствии мы, вероятно, 
будем заинтересованы в том, чтобы предать гласности действительную численность 
наших войск и даже, более того, создать преувеличенное представление о ней. 
Соответствующее указание на этот счет вы получите своевременно». 
      
      Германский посол в Москве Шуленбург 8 января ответил следующим посланием: