проявлено настойчивости. За шесть месяцев сменилось подряд шесть командующих. 
Средневосточному командованию следовало бы тщательнее изучить условия, в 
которых Крит можно было защитить от нападения с воздуха или с моря. Не была 
предусмотрена необходимость создать на южной стороне острова, в Сфакионе или 
Тимбакионе, если не гавань, то по меньшей мере места высадки и построить оттуда 
дорогу к заливу Суда и аэродромам, что позволило бы посылать на западное 
побережье Крита подкрепления из Египта. Ответственность за плохое изучение 
проблемы и за слабое выполнение данных указаний следует разделить между Каиром 
и Уайтхоллом.
      Только после катастроф в Киренаике, на Крите и в Пустыне я осознал, какой 
перегруженной и непрочной была организация генерала Уэйвелла. Уэйвелл старался 
изо всех сил, но штабной аппарат, находившийся в его распоряжении, был слишком 
слаб, чтобы позволить ему справиться с массой дел, взваленных на него 
одновременно четырьмя или пятью кампаниями.
      С завоеванием немцами Греции Крит стал последним оплотом греческого 
короля и правительства и важным пунктом сосредоточения эвакуированных войск. Мы 
могли быть уверены, что взоры немцев обращены на него. Нам он казался важнейшим 
аванпостом Египта и Мальты. Даже в этом водовороте неудач и крушений, в котором 
мы сейчас барахтались, между властями в метрополии и на месте не было никаких 
разногласий относительно необходимости удержать Крит.
      
      «Я полагаю, – телеграфировал Уэйвелл 16 апреля, – что Крит будет удержан».
 
      
      И на следующий день:
      
      «Мы готовимся эвакуировать (Грецию) и удержать Крит». 
      
      
* * *
      
      Мы давно уже знали о стараниях Геринга создать мощные силы, способные 
провести крупный авиационный десант. Это импонировало горячей и фанатичной 
нацистской молодежи Германии. Германская парашютная дивизия была отборной 
частью, которую мы учитывали в своих планах обороны метрополии против вторжения.
 Однако любые планы вторжения требуют по меньшей мере временного господства в 
воздухе в дневное время. Во время наступления на Англию немцы этого не добились.
 Другое дело было на Крите. Большое и, как казалось, прочное превосходство в 
воздухе на Балканах и над Эгейским морем было теперь главным оружием противника.

      Никогда за все время войны наша разведка не была так верно и точно 
осведомлена. Германские штабы в порыве ликования и сумятицы, охватившей их 
после захвата Афин, не соблюдали обычной секретности, а наши агенты в Греции 
действовали активно и отважно. В последнюю неделю апреля мы получили из 
заслуживающих доверия источников точную информацию о предстоящем ударе немцев. 
От настороженных ушей и глаз нельзя было скрыть передвижения германского 11го 
авиакорпуса и охватившего его возбуждения, а также лихорадочного накапливания в 
греческих гаванях небольших судов.
      Все указывало на предстоящее нападение на Крит с воздуха и с моря. Ни при 
одной операции я не затрачивал лично столько труда, чтобы изучить и взвесить 
факты или чтобы добиться понимания главнокомандующими и местным командованием 
размаха предстоящего наступления.
      28 апреля наше Объединенное разведывательное управление в Лондоне 
представило свою оценку масштаба и характера замыслов врага против Крита. В 
этой оценке управление выразило уверенность, что в самое ближайшее время на 
Крите будут одновременно высажены авиационный и морской десанты.
      Управление полагало, что противник может собрать на Балканах для всех 
целей 315 бомбардировщиков дальнего действия, 60 двухмоторных истребителей, 240 
пикирующих бомбардировщиков и 270 одномоторных истребителей; что он может 
сбросить во время первого вылета 3 – 4 тысячи парашютистов или авиадесантников 
и что он в состоянии производить 2 – 3 вылета в день из Греции и 3 – 4 с Родоса,
 всякий раз в сопровождении истребителей. Высадке авиационного и морского 
десантов будут предшествовать налеты тяжелых бомбардировщиков, а в войсках или 
судах для морского десанта не будет недостатка.
      Об этом было немедленно передано по телеграфу в каирский штаб.
      Я предложил начальнику имперского генерального штаба поставить во главе 
командования войсками на Крите генерала Фрейберга, а начальник штаба предложил 
это Уэйвеллу, который немедленно дал свое согласие.
      Фрейберг и Уэйвелл не питали никаких иллюзий.
      
      Генерал Фрейберг – генералу Уэйвеллу 
      1 мая 1941 года 
      «Сил, находящихся в моем распоряжении, совершенно недостаточно, чтобы 
отразить предполагаемое нападение. Если только число истребителей не будет 
значительно увеличено и если не будут выделены военноморские силы для борьбы с 
морским десантом, я не смогу надеяться удержаться с помощью одних только 
сухопутных войск, которые в результате кампании в Греции лишены сейчас всякой 
артиллерии, не имеют достаточно шанцевого инструмента, располагают очень 
небольшим количеством транспортных средств и недостаточными запасами военного 
снаряжения и боеприпасов. Войска, находящиеся здесь, могут и будут сражаться,