военных результатов. Пока их собственная территория подвергалась бы опустошению 
с севера, они могли овладеть огромной массой оружия и снаряжения и получить, 
таким образом, возможность вести партизанскую войну в горах, что было теперь их 
единственной надеждой на спасение. Это был бы замечательный ход, который оказал 
бы влияние на всю обстановку на Балканах. В своем кругу в Лондоне мы ясно 
представляли себе всю картину.
      Генерал Дилл находился в это время в Белграде, и я направил ему следующее 
послание:
      
      1 апреля 1941 года 
      «Ряд данных указывает на то, что происходит быстрая перегруппировка сил 
для операций против Югославии. Выиграть время для сопротивления Германии значит 
потерять время для действий против Италии. Югославам следует во что бы то ни 
стало как можно скорее использовать все свои силы против итальянцев. Только 
таким путем они могут добиться весьма важного первоначального успеха в своих 
действиях и вовремя захватить большое количество снаряжения». 
      
      Ошибки, которые делались в течение нескольких лет, не могут быть 
исправлены за несколько часов. Когда всеобщее возбуждение /улеглось, все жители 
Белграда поняли, что на них надвигаются катастрофа и смерть и что они вряд ли 
могут сделать чтонибудь, чтобы избежать своей участи. Верховное командование 
сочло необходимым ввести войска в Словению и Хорватию для поддержания 
фиктивного внутреннего единства. Теперь оно могло наконец мобилизовать свою 
армию. Но у него не было стратегического плана. Дилл обнаружил в Белграде 
только замешательство и пассивность.
      Вот что писал нам Дилл:
      
      «Конечные результаты моей поездки в Белград были разочаровывающими во 
многих отношениях. Оказалось совершенно невозможным заставить (генерала) 
Симовича подписать какое бы то ни было соглашение. Тем не менее на меня 
произвел большое впечатление боевой дух югославских руководителей, которые 
будут воевать, если Германия нападет на Югославию или на Салоники... 
      Югославские войска еще не подготовлены к войне, и Симович хочет выиграть 
время для завершения мобилизации и сосредоточения войск. По внутриполитическим 
соображениям он не может взять на себя инициативу в военных действиях, а должен 
ожидать выступления Германии. Он предполагает, что Германия нападет на южную 
часть Югославии из Болгарии и на время оставит Грецию в покое... Югославия 
окажет помощь в Албании, но не выступит даже и там, прежде чем Германия не 
нападет на нее или не затронет ее жизненные интересы». 
      
      Одновременно с этим я обратился к генералу Симовичу со следующим 
призывом:
      
      Премьерминистр – генералу Симовичу 
      4 апреля 1941 года 
      «Получаемая мною со всех сторон информация показывает, что Германия 
спешно сосредоточивает и перебрасывает к Вашим границам свои сухопутные и 
воздушные силы. Наши агенты во Франции сообщают нам о крупных перебросках 
воздушных сил. Согласно донесениям разведки нашей африканской армии, 
бомбардировщики перебрасываются даже из Триполи. Мне непонятен Ваш довод о том, 
что Вы хотите выиграть время. Единственный блестящий шанс на завоевание победы 
и обеспечение безопасности – предупредить противника, одержав решительную 
победу в Албании и захватив там огромную массу военной техники. Когда в Албанию 
будут доставлены те четыре германские горные дивизии, которые, по сообщению 
Вашего генерального штаба, в настоящее время погружаются в вагоны в Тироле, Вы 
встретитесь уже с совершенно иным сопротивлением, чем то, которое могут Вам 
оказать тыловые части деморализованных итальянских войск». 
      
      Теперь мы должны отметить единственный случай, когда в расчеты 
кремлевской олигархии вмешалась известная доля чувства.
      Национальное движение в Белграде возникло стихийно и ничем не было 
связано с деятельностью малочисленной нелегальной югославской коммунистической 
партии, поддерживавшейся Советами. Выждав неделю, Сталин решил сделать жест. 
Его представители вели переговоры с югославским посланником в Москве 
Гавриловичем и со специальной миссией, посланной из Белграда после переворота.
      Переговоры протекали без особого успеха. В ночь на 6 апреля югославы были 
внезапно вызваны в Кремль. Их встретил сам Сталин, который предложил им для 
подписания готовый проект пакта. Дело закончилось очень быстро. Россия 
соглашалась уважать «независимость, суверенные права и территориальную 
целостность Югославии», а в случае если бы последняя подверглась нападению, 
Россия брала на себя обязательство придерживаться доброжелательной позиции, 
«основанной на дружеских взаимоотношениях». Это во всяком случае было нечто 
вроде дружелюбного жеста. Гаврилович один оставался до утра, обсуждая со 
Сталиным вопрос о военных поставках. В тот момент, когда их беседа подходила к 
концу, немцы нанесли свой удар по Югославии.
      Утром 6 апреля над Белградом появились германские бомбардировщики. Летя 
волнами с оккупированных аэродромов в Румынии, они в течение трех дней 
методически сбрасывали бомбы на югославскую столицу. На бреющем полете, не 
опасаясь сопротивления, они беспощадно разрушали город. Эта операция получила 
название «Кара». 8 апреля, когда настала наконец тишина, свыше 17 тысяч жителей