сейчас вся тяжесть 
активной борьбы с противником, я не испытывал никаких неудобств; но если бы я 
их и испытывал, они были бы устранены любезностью и лояльностью 
премьерминистра и его коллег. Всех этих людей я знал очень хорошо. Большинство 
из нас сотрудничало на протяжении пяти лет в кабинете Болдуина, и мы, конечно, 
поддерживали постоянный контакт, дружественный или полемический, в течение 
всего периода изменений, происходивших в парламентской жизни. Однако сэр Джон 
Саймон и я представляли старшее политическое поколение. Поэтому я считал, что 
мне придется напрячь все силы, чтобы не отстать от поколения, находившегося 
теперь у власти, и идти в ногу с новыми молодыми гигантами, которые могли 
появиться в любое время. В данном случае я полагался не только на свои знания, 
но и на рвение и умственную энергию.
      С этой целью я вернулся к тому режиму, которого придерживался в бытность 
мою в адмиралтействе в 1914 – 1915 годы и который, как я убедился, значительно 
повышал мою работоспособность. Ежедневно вскоре после полудня я ложился, по 
крайней мере, на час отдыхать и полностью использовал мою счастливую 
способность сразу же засыпать крепким сном. Таким образом, мне удавалось 
втиснуть полтора рабочих дня в один день. В намерения природы не входило 
заставить человечество работать с восьми утра до полуночи без освежающего 
забвения, которое, если оно даже и продолжается всего какихнибудь двадцать 
минут, позволяет восстановить все жизненные силы. Я с сожалением ложился в 
постель, как ребенок, каждый раз после полудня, но зато бывал вознагражден тем, 
что мог потом работать ночью до двух часов или даже позже – иногда значительно 
позже – и начать новый день в 8 – 9 часов утра. Этот порядок, который я 
соблюдал на протяжении всей войны, я рекомендовал и другим в тех случаях, когда 
им приходилось в течение длительного времени выжимать последнюю каплю сил из 
своего организма.
      
Глава вторая
Задача ВоенноМорского Министерства 
      
      Весь мир был поражен, когда за сокрушительным натиском Гитлера на Польшу 
и объявлением Англией и Францией войны Германии последовала длительная гнетущая 
пауза. Чемберлен в частном письме, опубликованном его биографом, назвал этот 
этап «сумерками войны»[55]. Я нашел это выражение настолько удачным, что взял 
его в качестве заглавия этой книги. Французские армии не начали наступления на 
Германию. Завершив свою мобилизацию, они оставались в бездействии по всему 
фронту. Против Англии не предпринималось никаких воздушных операций, помимо 
разведки; немецкая авиация не предпринимала никаких воздушных нападений на 
Францию. Французское правительство просило нас воздерживаться от воздушных 
нападений на Германию, заявив, что это вызвало бы репрессии против незащищенных 
французских военных предприятий. Мы ограничивались тем, что разбрасывали 
листовки, взывающие к нравственности немцев. Этот странный этап войны на земле 
и в воздухе поражал всех. Франция и Англия бездействовали в течение тех 
нескольких недель, когда немецкая военная машина всей своей мощью уничтожала и 
покоряла Польшу. У Гитлера не было оснований жаловаться на это.
      В противоположность этому война на море с первого же часа началась с 
полной интенсивностью и поэтому морское министерство стало активным центром 
событий. 3 сентября все наши суда плавали по всему миру, занимаясь своим 
обычным делом. Вдруг они натолкнулись на заранее тщательно расставленные 
немецкие подводные лодки, особенно на западных подступах. В тот же день в 9 
часов вечера вышедший из Англии пассажирский пароход «Атения» водоизмещением 13 
500 тонн был торпедирован и затонул; погибло 112 человек, включая 28 
американских граждан. Через несколько часов весь мир узнал об этой 
возмутительной жестокости. Во избежание всяких недоразумений в Соединенных 
Штатах германское правительство немедленно выступило с заявлением о том, что 
лично я приказал спрятать бомбу на пароходе для того, чтобы его гибель 
поставила под угрозу отношения между Германией и Америкой. В некоторых 
недружественных кругах этому отчасти поверили. 5 и 6 сентября у берегов Испании 
были потоплены «Босния», «Ройал Сентр» и «Рио Кларо»; спаслась только команда 
«Рио Кларо». Все это были ценные суда.
      Первая же служебная записка, написанная мною в адмиралтействе, была 
связана с вопросом о вероятных масштабах угрозы подводных лодок в ближайшем 
будущем:
      
      Начальнику разведывательного управления военноморского министерства 
      4 сентября 1939 года 
      «Представьте мне доклад о том, какими силами располагает немецкий 
подводный флот в настоящий момент и какими он будет располагать в ближайшие 
несколько месяцев. Сообщите отдельно данные об океанских и малых подводных 
лодках. Укажите предполагаемый радиус действия в днях и милях для тех и других».
 
      
      Мне тотчас же сообщили, что у противника имеется 60 подводных лодок, а к 
началу 1940 года их будет 100. Подобный ответ был представлен 5 сентября и 
заслуживает внимательного изучения. Число судов большого радиуса действия было 
внушительным и свидетельствовало о намерении противника возможно скорее перейти 
к операциям далеко в открытом море.
      Морское министерство разработало подробные планы увеличения количества 
наших судов для борьбы с подводными лодками. В частности, оно принял