жно сказать, что Советскому Союзу было жизненно 
необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских 
армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов 
своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись 
катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в 
наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были 
значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или 
обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде 
чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была 
также в тот момент в высокой степени реалистичной.
      Зловещее известие поразило весь мир, как взорвавшаяся бомба. 22 августа 
советское агентство ТАСС сообщило, что Риббентроп летит в Москву для подписания 
пакта о ненападении с Советским Союзом. Какие бы чувства ни испытывало 
английское правительство, чувства страха не было. Не теряя времени, оно заявило,
 что «такое событие ни в коей мере не отразится на его обязательствах, которые 
оно твердо решило выполнить». Теперь ничто не могло предотвратить или отсрочить 
столкновение.
      На основании секретных переговоров Гитлер был уверен, что пакт с русскими 
будет подписан 23 августа. Еще до возвращения Риббентропа из Москвы и до 
опубликования сообщения он обратился к своим высшим военачальникам со 
следующими словами:
      
      «С самого начала мы должны быть полны решимости сражаться с западными 
державами... Конфликт с Польшей должен произойти рано или поздно. Я уже принял 
такое решение весной, но думал сначала выступить против Запада, а потом уже 
против Востока... Нам нет нужды бояться блокады. Восток будет снабжать нас 
зерном, скотом, углем... Я боюсь только одного – что в последнюю минуту 
какаянибудь свинья предложит посредничество... 
      Политическая цель идет дальше. Заложена основа для сокрушения гегемонии 
Англии. После того как я провел политическую подготовку, та же задача стоит 
перед солдатами»[50]. 
      
      По получении известия о заключении германосоветского пакта английское 
правительство сразу же приняло меры предосторожности.
      Были отданы приказы о сосредоточении основных частей береговой и 
противовоздушной обороны и о защите уязвимых пунктов. Правительствам доминионов 
и властям колоний были посланы телеграммы с предупреждением, что в очень 
недалеком будущем может оказаться необходимым принять предупредительные меры. 
23 августа военноморское министерство получило разрешение кабинета 
реквизировать 25 торговых судов для переоборудования их во вспомогательные 
крейсера, а также 35 траулеров, которые нужно было снабдить прибором «Асдик». 
Было призвано 6 тысяч человек из запаса для службы в заморских гарнизонах. Были 
одобрены меры по противовоздушной обороне радарных станций и полное 
развертывание сил противовоздушной обороны. Был проведен призыв 24 тысяч 
резервистов военновоздушных сил и всех вспомогательных частей ВВС, включая 
эскадрильи аэростатов. Во всех строевых частях были отменены отпуска. 
Военноморское министерство опубликовало предупреждения торговому флоту. Было 
принято много других мер.
      Премьерминистр решил написать Гитлеру об этих подготовительных шагах.
      
      «Вашему превосходительству, вероятно, уже известно о некоторых 
мероприятиях, принятых правительством его величества и обнародованных в печати 
и по радио сегодня вечером. 
      По мнению правительства его величества, эти меры стали необходимыми ввиду 
сообщений из Германии о передвижении войск. Они необходимы также потому, что 
сообщение о германосоветском соглашении, видимо, воспринято в некоторых кругах 
Берлина как указание на то, что вмешательство Великобритании на стороне Польши 
больше не является обстоятельством, с которым нужно считаться. Трудно себе 
представить большую ошибку. Каким бы ни оказался характер германосоветского 
соглашения, оно не может изменить обязательства Великобритании в отношении 
Польши. Правительство его величества неоднократно и ясно заявляло публично о 
своей решимости выполнить это обязательство. 
      Утверждали, что если бы правительство его величества точнее разъяснило 
свою позицию в 1914 году, то великая катастрофа якобы была бы предотвращена. 
Независимо от того, насколько справедливо такое утверждение, правительство его 
величества твердо решило не допускать в данном случае подобного трагического 
недоразумения. Оно решило и готово, если возникнет такая необходимость, 
употребить немедленно все силы, находящиеся в его распоряжении. Если военные 
действия начнутся, невозможно будет предсказать их конец. Было бы опасным 
заблуждением предполагать, что если война начнется, то она закончится быстро 
даже в случае успеха на какомнибудь одном из фронтов, на которых она будет 
вестись. 
      Сознаюсь, что в настоящий момент я не вижу никакого другого пути к 
предотвращению бедствия, которое вовлечет Европу в войну. Ввиду серьезных 
последствий для человечества, которые могут явиться результатом действий его 
правителей, я верю, что ваше превосходительство с величайшей осмотрительностью 
взвесит все изложенные мною соображения»[51]. 
      
      Ответ Гитлера, где пространно говорилось о «неслыханном великодушии», в 
духе которого Германия готова разрешить вопрос о Данциге и Польском коридоре, 
содержал следующую наглую ложь:
      
      «Данное Англией Польше безогов