– Испания 
(1936 – 1937 гг.) 
      
      Здесь уместно изложить принципы английской политики в отношении Европы, 
которых я придерживался в течение многих лет и все еще продолжаю придерживаться.
 Я не мог лучше изложить их, чем я сделал это на заседании консервативных 
членов комиссии по иностранным делам, которые пригласили меня выступить перед 
ними на закрытом заседании в конце марта 1936 года.
      
      «На протяжении 400 лет внешняя политика Англии состояла в том, чтобы 
противостоять сильнейшей, самой агрессивной, самой влиятельной державе на 
континенте и, в частности, не допустить захвата такой державой Бельгии, 
Голландии и Люксембурга. Если подойти к вопросу с точки зрения истории, то эту 
четырехсотлетнюю неизменность цели на фоне бесконечной смены имен и событий, 
обстоятельств и условий следует отнести к самым примечательным явлениям, 
которые когдалибо имели место в жизни какойлибо расы, страны, государства или 
народа. Более того, во всех случаях Англия шла самым трудным путем. При 
столкновениях с Филиппом II Испанским, с Людовиком XIV, с Наполеоном, а затем с 
Вильгельмом II ей было бы легко и, безусловно, весьма соблазнительно 
присоединиться к сильнейшему и разделить с ним плоды его завоеваний. Однако мы 
всегда выбирали более трудный путь, объединялись с менее сильными державами, 
создавали из них коалицию и, таким образом, наносили поражение и срывали планы 
континентального военного тирана, кем бы он ни был, во главе какой бы страны ни 
стоял. 
      Заметьте, что политика Англии совершенно не считается с тем, какая именно 
страна стремится к господству в Европе. Дело не в том, Испания ли это, 
французская монархия, Французская империя, Германская империя или гитлеровский 
режим. Ей безразлично, о каких правителях или странах идет речь; ее интересует 
лишь то, кто является самым сильным тираном или кто может превратиться в такого 
тирана. 
      В связи с этим встает вопрос: какая держава в Европе является сейчас 
сильнейшей и кто стремится установить свое деспотическое господство? Сегодня, в 
нынешнем году, повидимому, на известный период 1937 года французская армия – 
сильнейшая в Европе. Но никто не боится Франции. Все знают, что Франция хочет, 
чтобы ее не трогали, и что она стремится только к самосохранению. Все знают, 
что французы мирно настроены и охвачены страхом. В то же время это храбрые, 
решительные, миролюбивые люди, которых гнетет чувство тревоги. Это либеральная 
страна, имеющая свободные парламентские институты. 
      Германия же никого не боится. Она вооружается в масштабах, еще невиданных 
в истории этой страны. Во главе ее стоит кучка торжествующих головорезов. При 
правлении этих деспотов денег не хватает, недовольство растет. Очень скоро им 
придется сделать выбор между экономическим и финансовым крахом или внутренним 
переворотом, с одной стороны, и войной, у которой не может быть иной цели и 
которая, если она успешно закончится, не может иметь иного результата, кроме 
германизации Европы под нацистским контролем, с другой. 
      Поэтому мне кажется, что сейчас снова создались все прежние условия и что 
наше национальное спасение зависит от того, удастся ли вновь собрать все силы 
Европы, чтобы сдержать, ограничить и, если необходимо, расстроить планы 
установления германского господства. Наш долг – в первую очередь заботиться о 
жизни и способности Британской империи к сопротивлению, а также о величии 
нашего острова и не предаваться иллюзиям, мечтая об идеальном мире, который 
означает лишь, что вместо нас контроль установила бы другая, худшая сила и что 
в будущем руководство принадлежало бы ей. 
      Мои три основных положения состоят в следующем. Вопервых, мы должны 
оказать сопротивление претенденту на роль властелина или потенциальному 
агрессору. Вовторых, Германия при ее нынешнем нацистском режиме, с ее 
громадными вооружениями, созданными с такой быстротой, несомненно, играет эту 
роль. Втретьих, Лига Наций самым действенным образом сплачивает многие страны 
и объединяет наш собственный народ, позволяя обуздать возможного агрессора. 
Прежде всего мы должны учитывать нашу действенную связь с Францией. Это не 
означает, что мы должны создать излишне враждебное отношение к Германии. Наш 
долг и наши интересы требуют, чтобы мы не допускали накаливания отношений между 
этими двумя странами. Нам это будет нетрудно в той мере, в какой это касается 
Франции. 
      Подобно нам, это – парламентарная демократия, сильно настроенная против 
войны, и, подобно нам, сталкивающаяся с серьезными трудностями при подготовке 
своей обороны. Поэтому, говорю я, мы должны считать наш оборонительный союз с 
Францией основой всего. Все остальное мы должны подчинить этому факту теперь, 
когда наступили такие трудные и опасные времена. Самое главное – это решить, в 
каком направлении следует идти. Я лично стою за вооруженную Лигу всех наций или 
стольких наций, сколько удастся привлечь к этому, Лигу, противостоящую 
потенциальному агрессору, причем основой этой Лиги должны быть Англия и 
Франция». 
      
      Между занятием Гитлером Рейнской области в марте 1936 года и захватом им 
Австрии в марте 1938 года прошло целых два года. Интервал оказался более 
продолжительным, чем я ожидал. Все произошло так, как предполагалось и 
указывалось, но промежуток между ударами, следовавшими друг за другом, был 
более длительным. В этот период Германия не теряла времени. Укрепление Рейнской 
области, или Западного вала, шло быстрыми темпами, и постепенно росла 
грандиозная линия постоянных и полупостоянных укреплений. Германская армия, 
методически пополнявшаяся теперь на основе обязательной воинской повинности и 
укрепленная за счет многочисленных добровольцев, с каждым месяцем становилась 
все сильнее как по своей численности, так и по боеспособности сво