дие». Вторую попытку мы 
предприняли в ноябре; но произошла трагедия. У девяти из четырнадцати самолетов,
 поднявшихся в воздух с «Аргуса» в четырехстах милях к западу от острова, в 
пути в результате перемены ветра кончилось горючее, и они погибли в море вместе 
с доблестными летчиками.
      Возникла также необходимость найти такой путь посылки самолетов на 
Средний Восток, который позволил бы избежать опасностей средиземноморского 
маршрута и огромной задержки, связанной с путем вокруг мыса Доброй Надежды. 
Переброска их по суше из Западной Африки позволила бы сэкономить много 
драгоценных дней и некоторое количество судов. Самолеты надо было либо 
перегонять своим ходом на берег с авианосца, либо разбирать и упаковывать для 
транспортировки и затем собирать в какомнибудь порту для дальнейшего перелета. 
Выбирать надо было между Лагосом и Такоради.
      После тщательного рассмотрения выбор пал на Такоради, и уже 21 августа 
1940 года туда прибыла оперативная группа. Путь лежал через Кано в Хартум и 
затем в Каир – в общей сложности 3700 миль. В Такоради надо было построить 
довольно обширные мастерские и жилые помещения, а вдоль всего пути – различные 
стоянки и заправочные станции. 5 сентября морским путем была доставлена дюжина 
самолетов «харрикейн» и «бленхейм» в разобранном виде, а на следующий день 30 
«харрикейнов» приземлились с авианосца «Аргус». Первая партия самолетов 
вылетела из Такоради 20 сентября и прибыла в Хартум четыре дня спустя. К концу 
года, таким образом, постепенно было доставлено в Египет 107 самолетов.
      К концу 1940 года английский флот вновь более прочно утвердился в 
Средиземном море. Оборона Мальты была значительно укреплена благодаря действиям 
адмирала Сомервелла, доставившего зенитные орудия и другое снаряжение. 
Наступательная тактика адмирала Кэннингхэма в восточной части Средиземного моря 
также дала блестящие результаты. Повсюду, несмотря на мощь итальянской авиации, 
мы удерживали инициативу, и Мальта оставалась на первом плане событий как 
передовая база для наступательных действий против коммуникаций, связывавших 
итальянцев с их войсками в Африке.
      
Глава восьмая
Сентябрьские затруднения 
      
      Сентябрь, так же как и июнь, был месяцем крайнего напряжения для тех, кто 
нес ответственность за военные усилия Англии. Воздушная битва, о которой уже 
упоминалось и от которой все зависело, протекала с величайшей ожесточенностью и 
неуклонно приближалась к кульминационному моменту.
      Теперь, оглядываясь назад, можно сказать, что победа английских 
военновоздушных сил 15 сентября ознаменовала собой решающий поворот. Но в то 
время это было неясно, и мы не могли предугадать, не предстоят ли еще более 
ожесточенные налеты и сколько времени они будут продолжаться.
      Из моих бесед с маршалом авиации Даудингом, который обычно приезжал на 
машине в конце недели из Аксбриджа в Чекере, я понял, что командование 
истребительной авиации испытывает крайнее напряжение. Еженедельные данные, 
которые я просматривал, свидетельствовали о том, что мы располагаем достаточной 
численностью, при условии, что налеты противника не усилятся.
      Но в сводках не было отражено напряжение всех физических и духовных сил 
летчиков. При всей их бесконечной преданности долгу в условиях, когда им 
зачастую приходилось сталкиваться с противником, превосходящим их по 
численности в пятьшесть раз, при всем сознании превосходства, которое 
порождалось их непрерывными успехами и тяжелыми потерями противника, все же 
существовали пределы выносливости человека.
      Тем временем множились признаки надвигающегося германского вторжения. 
Наши аэрофотосъемки показывали, что в голландских, бельгийских и французских 
портах и устьях рек сосредоточено свыше трех тысяч самоходных барж. Мы не могли 
точно определить, какие резервы более крупных кораблей сосредоточены в устье 
Рейна или в Балтийском море, из которого все еще был открыт путь через Кильский 
канал.
      Рассматривая проблему вторжения, я выдвигал доводы, на которых зиждилась 
моя уверенность, что мы разобьем врага, если он придет, и, следовательно, что 
он не придет; я продолжал пристально следить за событиями. В то же время 
невозможно было, не испытывая чувства страха, наблюдать, опираясь на данные 
аэрофотосъемки и донесения агентов, как с каждой неделей усиливаются 
приготовления. Это чувство подкрадывается незаметно. Грозный противник не 
придет, если не будет твердо уверен в победе и не подготовит планы с немецкой 
тщательностью. Но не может ли произойти какаялибо неожиданность? Не пустит ли 
он в ход десантные баржи для танков или какоелибо удачное импровизированное 
средство вместо этого? Какие еще возможны сюрпризы? Вся наша ночная 
бомбардировка была сосредоточена на портах, откуда могло начаться вторжение и 
где каждую ночь, как видно, немцы репетировали погрузку и разгрузку барж и 
других судов. Результаты проводившихся нами бомбардировок скоплений барж в 
бухтах или у причалов, судя по данным аэрофотосъемки, неоднократно 
разочаровывали меня.
      Начальники штабов в целом придерживались мнения, что вторжение неизбежно, 
тогда как я относился к этому скептически и выражал противоположную точку 
зрения. Тем не менее невозможно было подавить то внутреннее волнение, которое 
порождается длительным бал