крышах, набирались по принципу 
добровольности, но затем, как и в случае с дежурными на крышах, по общему 
согласию их стали привлекать в порядке мобилизации.
      Создание государственной пожарной службы обеспечило нам большую 
подвижность, стандартизацию обучения и пожарного оборудования. Были введены 
официально признанные звания. Другие отряды гражданской обороны создали 
районные колонны, готовые по первому предупреждению отправиться куда угодно. 
Вместо довоенного названия «служба противовоздушной обороны» было введено 
название «служба гражданской обороны». Многим участникам этой службы была 
выдана хорошая форма, и эти люди стали чувствовать себя принадлежащими к 
четвертому роду войск государства. Женская добровольная служба также играла 
неоценимую роль.
      Я был рад тому, что если уж на наши города совершаются налеты, то главное 
бремя ложится на Лондон. Лондон походил на какоето огромное доисторическое 
животное, способное переносить страшные раны, изувеченное и кровоточащее и все 
же сохраняющее способность жить и двигаться.
      Андерсеновские убежища были широко распространены в рабочих районах, 
застроенных двухэтажными домами, и принимались все меры к тому, чтобы они были 
пригодны для жилья и не пропускали влаги в сырую погоду. Позже было создано 
моррисоновское убежище, которое представляло собой не что иное, как тяжелый 
кухонный стол, сделанный из стали, со стенками из прочной проволоки, способный 
выдержать развалины небольшого дома и тем самым создававший какуюто степень 
безопасности. Многие были обязаны жизнью этим убежищам. А во всем остальном 
«Лондон мог выдержать». Он выдержал все, что на него обрушилось, и мог 
выдержать еще больше. В самом деле, в то время мы не видели другого конца, 
кроме разрушения всей столицы. И все же, как я указывал тогда членам палаты 
общин, в отношении разрушения больших городов действует закон уменьшающегося 
ущерба.
      Скоро многие бомбы стали падать только на уже разрушенные дома и лишь 
подбрасывали на воздух старые развалины. На обширных пространствах уже нечего 
было жечь и разрушать, и все же люди устраивали себе там жилища и продолжали 
работать с необыкновенной изобретательностью и упорством. В это время любой 
человек был бы горд носить имя лондонца. Вся страна восхищалась Лондоном, и все 
другие большие города готовились встретить свою судьбу, если им придется это 
сделать, и не ударить лицом в грязь. И в самом деле, многие как будто 
завидовали лондонцам и приезжали в город, чтобы провести там одну или две ночи, 
разделить бремя, своими глазами посмотреть на все это. Нам пришлось прекратить 
такую практику из административных соображений.
      Ночью 3 ноября впервые почти за два месяца в Лондоне не объявлялось 
тревоги. Тишина многим показалась странной. Люди думали, что чтото случилось. 
На следующий день противник рассредоточил свои налеты по всему острову. И такие 
налеты продолжались некоторое время. Произошло очередное изменение тактики 
германского наступления. Хотя Лондон попрежнему считался главным объектом 
нападения, основные усилия были теперь направлены на то, чтобы парализовать 
промышленные центры Англии. Были обучены специальные эскадрильи, оснащенные 
новыми навигационными приборами для налета на конкретные ключевые центры. Так, 
например, одно подразделение было подготовлено исключительно для уничтожения 
заводов авиационных двигателей «РоллсРойс» в Хиллингтоне (Глазго). Все это 
было импровизацией и представляло собой временный план. Вторжение в Англию было 
пока отложено, а нападение на Россию еще не готовилось и не ожидалось за 
пределами кругов, близких к Гитлеру. Оставшиеся зимние месяцы должны были стать 
для германских военновоздушных сил периодом накопления опыта как в области 
технического оснащения для ночных бомбардировок, так и в области налетов на 
английские морские торговые пути одновременно с попыткой подорвать наше военное 
и гражданское производство. Немцы достигли бы большего, если бы ставили 
одновременно одну задачу и добивались ее осуществления до конца. Но они уже 
были в тупике и на время потеряли в себе уверенность.
      Эта новая тактика бомбардировок началась с налета на Ковентри ночью 14 
ноября. Лондон казался слишком большой и неясной целью для того, чтобы можно 
было добиться решающих результатов, но Геринг надеялся на то, что можно успешно 
стереть с лица земли провинциальные города и центры военного производства. 
Налет начался вскоре после наступления темноты 14 ноября, и к рассвету почти 
500 немецких самолетов сбросили 600 тонн бомб большой взрывной силы и тысячи 
зажигательных бомб. В целом это был самый опустошительный налет, который нам 
пришлось пережить. Центральная часть Ковентри была совершенно разрушена, и 
жизнь в ней была на некоторое время полностью парализована. 400 человек было 
убито и еще большее количество тяжело ранено. Германское радио объявило, что 
все наши города будут также «ковентрированы», однако важнейший завод 
авиационных моторов и инструментальный завод не прекратили работу; не было 
деморализовано и население, которому до сих пор не приходилось испытать 
бомбардировку. Менее чем за неделю чрезвычайный комитет по реконструкции 
проделал замечательную работу по восстановлению жизни в городе.
      15 ноября противник снова переключился на Лондон и произвел ожесточенный 
налет в полнолуние. Особенно большой вред был нанесен церквам и другим 
памятникам. Следующим объектом был Бирмингем; три последовательных налета с 19 
по 22 ноября причинили ему большие разрушения. Около 800 человек было убито и 
более 2 тысяч ранено. Однако жизнь в Бирмингеме и дух бирмингемцев 
восторжествовали над этим испытанием. Когда я посетил этот город день или два 
спустя, чтобы самому посмотреть, что сл