достигла 
апогея, и видели, как первоначальное чувство торжества малопомалу уступало 
место сомнениям и, наконец, сменилось полной неуверенностью в исходе.
      Из имеющихся данных ясно, что германское верховное командование отнюдь не 
являло собой слаженной группы, стремящейся к общей цели и обоюдно понимающей 
способности и пределы возможностей других. Каждый хотел быть самой яркой 
звездой на небосклоне. В Германии престиж армии был исключительно высоким, и 
руководители армии смотрели на своих товарищей моряков несколько свысока. 
Нельзя не прийти к выводу, что германская армия не хотела в серьезной операции 
вручать свою судьбу своим собратьям по другому виду вооруженных сил. Когда 
после войны генерала Йодля спросили об этих планах, он раздраженно ответил: 
«Наши планы в значительной степени напоминали планы Юлия Цезаря». Так говорил о 
морской операции типичный германский армеец, который слабо разбирался в 
проблемах, связанных с высадкой и развертыванием крупных сил на обороняемом 
побережье, открытом всем опасностям моря.
      В Англии же, несмотря на все наши недостатки, мы очень хорошо разбирались 
во всех морских делах. Это было у нас в крови на протяжении столетий, и морские 
традиции волнуют у нас не только моряков, но и весь народ. И именно это в 
большей степени, чем все остальное, позволило нам спокойно взирать на угрозу 
вторжения. Организация дела, при которой контроль над операциями осуществлялся 
тремя начальниками штабов, чья деятельность координировалась министром обороны, 
способствовала возникновению невиданной в прошлом сплоченности, взаимопонимания 
и готовности сотрудничать. Даже в том случае, если бы в 1940 году немцы имели 
хорошо обученные десантные силы, оснащенные всей техникой современной десантной 
войны, все равно выполнение их задачи было бы безнадежным делом перед лицом 
нашей морской и воздушной мощи. В действительности же у них не было на должном 
уровне ни необходимых средств, ни достаточной боевой подготовки.
      
      
Часть вторая
В одиночестве 
      
Глава первая
Битва за Англию 
      
      Теперь наша судьба зависела от победы в воздухе. Германские руководители 
признали, что успех всех их планов вторжения в Англию зависит от того, удастся 
ли им добиться превосходства в воздухе над проливом и пунктами намеченной 
высадки на нашем южном побережье. Подготовка портов погрузки, сосредоточение 
транспортов, очистка от мин проходов и установка новых минных полей – все это 
было невозможно без защиты от налетов английской авиации. Для практической 
переброски и высадки десантов установление полного господства в воздухе над 
транспортами и побережьем имело решающее значение. Таким образом, успех зависел 
от уничтожения английской авиации и системы аэродромов между Лондоном и морем.
      Теперь нам известно, что 31 июля Гитлер сказал адмиралу Редеру:
      
      «Если после восьми дней интенсивной воздушной войны немецкая авиация не 
уничтожит значительную часть вражеской авиации, портов и военноморских сил, 
всю операцию придется отложить до мая 1941 года». 
      
      Вот этуто битву и предстояло сейчас провести.
      Германская авиация была до предела вовлечена в борьбу за Францию, и ей 
так же, как и германскому флоту после норвежской кампании, требовалось 
несколько недель или месяцев для восстановления. Эта пауза была удобна также и 
для нас, ибо все наши эскадрильи истребителей, за исключением трех, в то или 
иное время участвовали в операциях на континенте.
      В течение июня и в начале июля германские военновоздушные силы пополнили 
и перегруппировали свои соединения и разместились на всех французских и 
бельгийских аэродромах, с которых предполагалось повести наступление; путем 
разведки и пробных налетов немцы пытались определить характер и масштабы 
сопротивления, которое они могут встретить. Лишь 10 июля был произведен первый 
большой налет, и обычно эту дату считают началом битвы. Выделяются и две другие 
даты величайшего значения – 15 августа и 15 сентября.
      Были также три последовательных, но частично совпадавших друг с другом 
этапа германского наступления. Первый – с 10 июля по 18 августа, когда 
производились налеты на английские караваны в ЛаМанше и на наши южные порты от 
Дувра до Плимута; они ставили целью испытать силы нашей авиации, вовлечь в бой 
и измотать ее, а также нанести ущерб тем прибрежным городам, которые были 
намечены в качестве объектов предстоящего вторжения. На втором этапе – с 24 
августа по 27 сентября – задача заключалась в том, чтобы проложить путь к 
Лондону, ликвидировав английскую авиацию и ее базы, и затем начать ожесточенные 
и беспрерывные бомбардировки столицы. В результате этого должны были быть 
перерезаны коммуникации с находящимися под угрозой участками побережья. Но, по 
мнению Геринга, здесь можно было надеяться и на нечто гораздо большее – на то, 
чтобы повергнуть в смятение и парализовать крупнейший город мира, запугать 
правительство и народ и подчинить их тем самым воле немцев. Штабы германского 
флота и армии от всей души желали, чтобы Геринг оказался прав. По мере развития 
событий штабы убеждались в том, что английскую авиацию не удается ликвидировать 
и что одновременно им приходится пренебрегать настоятельными нуждами операции 
«Морской лев» во имя разрушения Лондона.
      А затем, когда все разочаровались, когда вторжение было отложено на 
неопределенный срок изза отсутствия важнейшего условия – превосходства в 
воздухе, – тогда наступил третий и последний этап. Пришлось отказаться от 
надежды одержать победу налетами в дневное время; английская