ля того, чтобы побудить правительство 
продолжать войну; де Голль высказал мысль, что этой цели послужило бы 
провозглашение нерасторжимого союза французского и английского народов. 
Генерала де Голля беспокоила резкость решения, принятого военным кабинетом в 
это утро и сформулированного в уже отправленных телеграммах. Я слышал, что 
подготовлена к рассмотрению новая декларация и что генерал де Голль 
разговаривал по телефону с Рейно.
      Затем министр иностранных дел сказал, что после нашего утреннего 
заседания он виделся с сэром Робертом Ванситтартом, которого он ранее просил 
составить какоенибудь драматическое заявление, способное усилить позиции Рейно.
 Ванситтарт консультировался с генералом де Голлем, Моннэ, Плевеном и майором 
Мортоном. Они совместно подготовили текст декларации. Генерал де Голль убедил 
их в необходимости опубликовать этот документ возможно быстрее и пожелал 
захватить с собой этот проект во Францию, куда он отправлялся в ту же ночь. Де 
Голль высказал также мысль, что мне надо на следующий день встретиться с Рейно.
      Проект декларации передавался из рук в руки, и каждый читал его с 
глубоким вниманием. Все трудности были очевидны с первого же взгляда, но в 
конечном счете «Декларация о союзе», казалось, встретила всеобщую поддержку. Я 
заявил, что вначале я был против этой Иден, но в такое критическое время мы не 
должны давать повод обвинять нас в недостатке воображения. Для того чтобы 
Франция не вышла из войны, безусловно, необходимо было какоето драматическое 
заявление. Выдвинутое предложение отклонить было не так просто, и я был ободрен 
тем, что оно нашло поддержку большей части военного кабинета.
      В 3 часа 55 минут дня нам сообщили, что совет министров Франции соберется 
в 5 часов, чтобы решить, возможно ли дальнейшее сопротивление. Затем Рейно 
информировал генерала де Голля по телефону, что если к 5 часам вечера будет 
получен положительный ответ на предложенное провозглашение союза, он, Рейно, 
надеется, что ему удастся удержаться. В связи с этим военный кабинет одобрил 
окончательный проект декларации об англофранцузском союзе и уполномочил де 
Голля передать его Рейно. Об этом было немедленно сообщено Рейно по телефону. 
Затем я направился с текстом декларации в соседнюю комнату, где ждал де Голль 
вместе с Ванситтартом, Десмондом Мортоном и Корбэном. Генерал прочитал 
декларацию с видом необычайного энтузиазма и, как только удалось добиться связи 
с Бордо, начал по телефону передавать этот текст Рейно. Де Голль вместе с нами 
надеялся, что торжественное провозглашение союза и братства между двумя 
странами и империями даст борющемуся французскому премьерминистру средства 
перевести в Африку свое правительство и все наличные силы, а также приказать 
французскому флоту отплыть в порты, которые не находятся под угрозой захвата их 
немцами.
      Теперь нам надо обратиться к другому концу провода. Английский посол 
вручил два послания в ответ на просьбу Франции освободить ее от ее 
обязательства от 28 марта. Согласно донесению посла, находившийся в подавленном 
состоянии Рейно отнесся к ним неблагосклонно. Он сразу же заметил, что уход 
французского средиземноморского флота в английские порты повлек бы за собой 
немедленный захват Туниса Италией, а также создал бы трудности для английского 
флота. Он дошел до этого пункта, когда было получено мое послание, переданное 
по телефону генералом де Голлем.
      «Оно подействовало, – сообщал посол, – как тонизирующее средство».
      Рейно сказал, что за такой документ он будет бороться до конца. Рейно 
считал, что, будучи вооружен этой могущественной гарантией, он сможет привлечь 
совет министров на сторону политики отступления в Африку и продолжения войны. 
Моя телеграмма, предлагавшая послу задержать вручение двух наших жестких 
посланий или, во всяком случае, приостановить их действие, прибыла сразу после 
того, как премьерминистр ушел. Поэтому за ним послали курьера, чтобы сообщить, 
что два прежних послания следует считать «аннулированными». Учитывая 
неопределенность того, что происходило или могло произойти в Бордо, мои коллеги 
по военному кабинету пожелали, чтобы я отправился на крейсере; свидание было 
надлежащим образом подготовлено и должно было состояться на следующий день у 
побережья Бретани. Мне следовало бы лететь. Но и в этом случае было бы уже 
слишком поздно.
      Обстановка в кабинете Рейно в последний момент была следующая.
      Надежды, которые Рейно возлагал на «Декларацию о союзе», вскоре 
рассеялись. Редко случалось так, чтобы столь великодушное предложение встречало 
такой враждебный прием. Премьер дважды зачитал документ совету министров. Сам 
он энергично высказался в его пользу, добавив, что он принимает меры к встрече 
со мной на следующий день для обсуждения подробностей. Но взволнованные 
министры – некоторые из них крупные деятели, другие – ничтожества, – 
раздираемые противоречиями, находясь под ударом ужасного молота поражения, 
колебались.
      Полю Рейно оказалось совершенно не по силам преодолеть неблагоприятное 
впечатление, созданное предложением об англофранцузском союзе. Пораженческая 
группа, возглавляемая маршалом Петэном, отказывалась даже рассматривать это 
предложение. Выдвигались резкие обвинения: «Это план, принятый в последнюю 
минуту», «сюрприз», «план установления опеки над Францией или захвата