непрерывному изменению обстановки и приходилось решать бесчисленное количество 
вопросов, связанных с передвижением и переброской войск, штаб превосходно 
справлялся со своей задачей. Однако чувствовалось, что надежда иссякает и что 
пружина уже лопнула. 

Я мчусь в Лаон, располагаю свой командный пункт в юго-восточной части города 
Брюйера, знакомлюсь с окрестностями. 

Из французских войск я нашел в этом районе лишь разрозненные подразделения 3-й 
кавалерийской дивизии, горсточку людей, удерживавшую крепость Лаон, и случайно 
застрявший здесь 4-й отдельный артиллерийский дивизион, получивший приказ в 
случае необходимости применить химические средства. Я присоединил к себе этих 
молодцов, вооруженных одними карабинами, и назначил их в охранение вдоль 
Сиссонского канала. В тот же вечер в соприкосновение с ними вошла разведка 
противника. 

16 мая вместе с сотрудниками моего зарождающегося штаба я производил разведку и 
собирал необходимые сведения. У меня сложилось впечатление, что крупные силы 
немцев, вышедшие из Арденн через Рокруа и Мезьер, двигаются не на юг, а на 
запад, к Сен-Кантену, прикрыв свой левый фланг боковым охранением, выдвинутым в 
район южнее реки Сер. По всем дорогам, идущим с севера, нескончаемым потоком 
двигались обозы несчастных беженцев. В их числе находилось немало безоружных 
военнослужащих. Они принадлежали к частям, обращенным в беспорядочное бегство в 
результате стремительного наступления немецких танков в течение последних дней. 
По пути их нагнали механизированные отряды врага и приказали бросить винтовки и 
двигаться на юг, чтобы не загромождать дорог. "У нас нет времени брать вас в 
плен!" говорили им. 

При виде охваченных паникой людей, беспорядочно отступающей армии, слыша 
рассказы о возмутительной наглости врага, я почувствовал, как во мне растет 
безграничное негодование. О, как все это нелепо! Война начинается крайне 
неудачно. Что ж, нужно ее продолжать. На земле для этого достаточно места. Пока 
я жив, я буду сражаться там, где это потребуется, столько времени, сколько 
потребуется, до тех пор, пока враг не будет разгромлен и не будет смыт 
национальный позор. Именно в этот день я принял решение, предопределившее всю 
мою дальнейшую деятельность. 

Прежде всего я решил, что завтра же утром буду наступать любыми средствами, 
которые прибудут в мое распоряжение. Продвинувшись километров на двадцать в 
северо-восточном направлении, я попытаюсь выйти к Мон-Корне на реке Сер, узлу 
дорог, ведущих на Сен-Кантен, Лаон и Реймс. Тем самым я перережу первую из них, 
так что враг уже не сможет воспользоваться ею для продвижения на запад, и 
оседлаю две другие, которые в ином случае могли бы дать возможность противнику 
подойти прямо к оборонительным позициям 6-й армии. 

На рассвете 17 мая я получил три танковых батальона. Один из них (46-й 
батальон) имел танки типа "В" и был усилен танковой ротой, включавшей танки 
типа "D-2". Он входил в состав 6-й полубригады. Два других батальона (2-й и 
24-й) имели танки "Рено-35" и входили в состав 8-й полубригады. На рассвете я 
двинул эти силы вперед. Опрокидывая на своем пути вражеские подразделения, уже 
вторгшиеся в этот район, они достигли Монкорне. До вечера мои батальоны вели 
бои на окраинах, а затем в самом населенном пункте, подавив при этом многие 
очаги сопротивления врага и обстреляв из своих орудий немецкие части, 
пытавшиеся пройти через Монкорне. Однако реку Сер противник удерживал очень 
прочно. Наши танки, лишенные какой бы то ни было поддержки, не могли, конечно, 
форсировать ее. 

Днем прибыл 4-й егерский батальон. Едва он успел выгрузиться, как я тут же 
использовал его, чтобы ликвидировать в районе Шивр вражеский авангард, который 
пропустил наши танки, а затем обнаружил себя. Эта задача была быстро выполнена. 
Но с северного берега реки Сер нас обстреливала немецкая артиллерия, в то время 
как наша даже не была еще установлена на огневых позициях. Всю вторую половину 
дня немецкие бомбардировщики непрерывно появлялись в воздухе и с пикирующего 
полета бомбили наши танки и автомашины. Нам нечем было ответить. Наконец, все 
чаще и все более многочисленные механизированные отряды врага стали действовать 
в нашем тылу. Выдвинувшись на 30 километров вперед за реку Эн, мы были одиноки 
на нашем участке, и надо было покончить с таким, по меньшей мере, рискованным 
положением. 

С наступлением ночи я поставил задачу только что прибывшему 10-у кирасирскому 
разведывательному полку средних танков войти в непосредственное соприкосновение 
с противником и направил в Шивр танки и пехоту. Повсюду можно было видеть сотни 
убитых немецких солдат и множество сгоревших вражеских автомашин. Мы захватили 
130 пленных. Наши потери не составляли и 200 человек. По тыловым дорогам 
прекратился поток беженцев. Некоторые из этих несчастных стали даже 
возвращаться обратно, ибо среди них прошел слух о том, что французские войска 
продвинулись вперед. 

Теперь надо было действовать уже не северо-восточнее, а севернее Лаона, 
поскольку значительные силы противника, прибывавшие из района Марль, двигались