человека, так и родины. Я провозгласил ее в форме манифеста, принятого 
Национальным комитетом после того, как организации Сопротивления и мои 
представители во Франции высказали о нем свое мнение. В манифесте я заявлял, 
что, решив отстоять свободу, честь и безопасность Франции в мире путем 
уничтожения врага, мы намереваемся гарантировать их каждому французу и каждой 
француженке, сменив недостойный режим, при котором многие граждане были их 
лишены. Таким образом, я осуждал как "тот моральный, социальный, политический и 
экономический режим, который пал во время поражения", так и "режим, возникший в 
результате преступной капитуляции". И я утверждал: "Объединяясь для победы, 
французский народ соединяется для революции". Манифест был опубликован 23 июня 
1942 во всех подпольных газетах обеих зон и передан по радио из Браззавиля, 
Бейрута и Лондона. 

В этот период времени главным образом условия борьбы в метрополии вынуждали 
меня оставлять Национальный комитет в Лондоне. Однако я часто думал о 
перенесении его деятельности на французскую территорию, например в Браззавиль. 
Этот вопрос вставал особенно остро тогда, когда в наших отношениях с Англией 
возникал кризис. Но в таких случаях я отвечал себе: "Как из глубины Африки 
сноситься с родиной, говорить с ней, руководить Сопротивлением? А в 
Великобритании, напротив, имеются все необходимые средства связи и информации. 
К тому же наши усилия по линии дипломатических отношений с союзными 
правительствами требовали соответствующих контактов, обстановки, которые 
имелись в английской столице и которых мы, конечно, были бы лишены на берегах 
Конго. Наконец, я должен быть постоянно связан с теми нашими частями, которые 
могут дислоцироваться только на Британских островах". 

Поэтому по возвращении с Востока я установил свою резиденцию в Лондоне. Там я 
пробыл десять месяцев. 

Я припоминаю сейчас свою жизнь того периода. Нетрудно поверить, что она была 
заполненной. Короче говоря, я поселился в гостинице "Коннот". Кроме того, я 
снимал сначала в Элсмире (в Шропшире), затем в Беркхэмстеде близ столицы дачу, 
в которой проводил каждую субботу и воскресенье с женой и дочерью Анной. Позже 
мы переехали в квартал Хэмпстед в Лондоне. Филипп после поступления в морскую 
школу плавает и воюет в Атлантическом океане на борту корвета "Розелис", а 
затем на Ла-Манше помощником командира торпедного катера "96". Элизабет, 
живущая в пансионате "Дам де Сион", готовится к занятиям в Оксфорде. Повсюду 
население тактично выражает нам свои симпатии. Каждое мое официальное появление 
встречается с воодушевлением; англичане проявляют вежливую предупредительность, 
когда видят меня с семьей на улице, в кино или на прогулке в парке. Так на 
собственном опыте я убеждаюсь в том, что каждый представитель этого великого 
народа уважает свободу других. 

Чаще всего мой день проходит в Карлтон-гарденс. Там я выслушиваю отчеты, 
получаю письма и телеграммы от Франсуа Куле, ставшего начальником кабинета 
после того, как Курсель уехал в Ливию командовать отрядом бронемашин, и от 
Бийотта, начальника моего штаба, сменившего на этом посту двух лиц: Пети, 
который командирован в Москву, и Ортоли, который командует контрминоносцем 
"Триомфан". Там Сустель докладывает мне о поступившей за день информации; 
Пасси-Деваврен приносит отчеты, полученные из Франции; Шуман получает от меня 
указания относительно своих выступлений по радио. Там я решаю деловые вопросы с 
национальными комиссарами и начальниками служб, принимаю посетителей или 
приглашенных лиц, отдаю приказы и инструкции, подписываю декреты. Часто я 
завтракаю, а иногда и обедаю в обществе союзных представителей или французов, с 
которыми мне нужно переговорить. Что касается большой для меня работы по 
редактированию своих выступлений, то я ее делаю дома по вечерам или в 
воскресенье. Во всяком случае, я стараюсь не мешать работе служб нерасчетливым 
распределением времени. Как правило, в Карлтон-гарденс никто, за исключением 
шифровального бюро, ночью не работает. 

Однако я должен был еще делать многочисленные визиты. Независимо от бесед с 
английскими министрами, заседаний штаба, церемоний, на которые меня приглашает 
английское или другое союзное правительство, я отправляюсь при случае в один из 
центров французской жизни в Лондоне. "Французский институт", сразу же 
присоединившийся к нашему делу в лице своего директора профессора Сора, 
предоставляет нашим соотечественникам ценные возможности для учебы и активной 
духовной жизни. "Французское объединение" продолжает свое дело под руководством 
Темуэна и мадмуазель Сальмон. "Дом Института Франции" вплоть до того вечера, 
когда он был разрушен бомбами, похоронив под обломками своего администратора 
Робера Крю, доставляет из своей библиотеки нужную нашим службам документацию. 
"Друзья французских добровольцев" -общество, руководимое лордом Тирреллом, 
лордом де ла Уорр, лордом Айвором Черчиллем и состоящее главным образом из 
англичан, а также "Координационный комитет Сражающейся Франции" в Шотландии под 
председательством нашего друга лорда Инверклайда оказывают французским борцам 
умелую и великодушную помощь. "Французская торговая палата" посредничает в 
товарообмене между Великобританией и территориями, присоединившимися к 
"Свободной Франции". "Приемный центр "Свободной Франции" берет на свое 
попечение всех прибывающих с родины. "Французский госпиталь" лечит многих наших 
раненых. Участвуя в деятельности всех этих организаций, я стремлюсь укрепить в 
Англии, как и повсюду, нашу национальную солидарность.