отзвуки дебатов, предметом которых они являлись; ведь их короли и министры 
пребывали в Лондоне, их дипломаты пытались действовать главным образом в 
Вашингтоне, а пропаганду свою они вели больше всего в англосаксонских странах. 
Все же мы знали их достаточно хорошо, чтобы понять их тревоги. Кстати сказать, 
их беспокойство являлось ясным и печальным доказательством того, что падение 
Франции и нынешнее намерение трех других великих держав держать ее в стороне 
завтра тяжело отзовутся на условиях мира, который уже подготовлялся. 

По правде сказать, Бельгия и Люксембург, имея на Западе добрых соседей, не 
сомневались, что после освобождения будут восстановлены и прежние их границы и 
независимость. Им предстояло столкнуться только с проблемами экономического 
характера. От разоренной Франции и от Англии, которая и сама сильно пострадала, 
ждать помощи можно было еще не скоро. В ближайшем будущем они рассчитывали на 
Америку. Поэтому Спаака, Гутта и Беша видели и в Атлантик-Сити, и в 
Хот-Спрингсе, и в Думбартон-Оксе - словом, на всех конференциях, где 
складывались планы Соединенных Штатов по вопросам снабжения, восстановления и 
развития Европы; а Ромре, бельгийского посла при Французском комитете 
освобождения, интересовали главным образом проекты, касавшиеся конфедерации 
Западной Европы. Голландцы тоже не ведали политических забот относительно своей 
метрополии, зато очень беспокоились о судьбе своих владений в Меланезии. Уже 
тогда Америка оказывала давление на правительство Голландии, а в дальнейшем 
заставит ее отказаться от господствующего положения на Яве, Суматре и Борнео. 
Из слов голландского посланника Ван-Вийка, а также из докладов, которые посылал 
нам из Лондона Дежан, видно было, что Ван-Клеффенс с горечью предсказывал, что 
победа союзников на Тихом океане повлечет за собой ликвидацию Нидерландской 
империи. А норвежцы уже будто почувствовали, как через нейтральную Швецию и 
побежденную Финляндию на них давит сокрушительный вес всея Руси. Трюгве Ли уже 
создавал план Атлантического союза, о котором с нами беседовал норвежский посол 
в Алжире Хауген, Но больше всего беспокойство проявляли эмигрантские 
правительства стран Центральной Европы и Балкан. Они предвидели, что вслед за 
изгнанием немцев на территории их государств появятся советские войска, и 
испытывали страх за свое будущее. 

Конференция, происходившая в Тегеране в декабре 1943, только усилила их 
опасения. Разумеется, участники конференции -Рузвельт, Сталин и Черчилль - не 
скупились на успокоительные декларации и утверждали, что они встретились для 
обсуждения стратегических вопросов. Однако просочившиеся сведения были отнюдь 
не утешительными для эмигрантских правительств. Вопреки официальным секретам 
они выведали самое существенное из того, что происходило в Тегеране. Сталин 
разговаривал там как человек, имеющий право требовать отчета. Не открывая двум 
другим участникам конференции русских планов, он добился того, что они изложили 
ему свои планы и внесли в них поправки согласно его требованиям. Рузвельт 
присоединился к нему, чтобы отвергнуть идею Черчилля о широком наступлении 
западных вооруженных сил через Италию, Югославию и Грецию на Вену, Прагу и 
Будапешт. С другой стороны, американцы - в согласии с Советами - отвергли, 
несмотря на настояния англичан, предложение рассмотреть на конференции 
политические вопросы, касавшиеся Центральной Европы, и, в особенности, вопрос о 
Польше, куда вот-вот должны были вступить русские армии. Нас, французов, 
держали в стороне от всех этих дел, и до такой степени, что, когда Черчилль и 
Рузвельт направлялись в Тегеран, один - в самолете над французскими владениями 
Северной Африки, а другой - вдоль ее берегов, оба они и не подумали установить 
с нами связь. 

И вот перспективы, так пугавшие монархов и министров придунайских, 
привисленских и балканских стран, теперь определились яснее. Так, в Греции 
значительная часть элементов Сопротивления, подпавших под влияние коммунистов, 
образовала единую организацию ЭАМ, которая поставила целью вести борьбу против 
захватчиков и вместе с тем проложить путь революции. ЭЛАС - военная организация 
этого движения - объединяла многие партизанские отряды, действовавшие в горах 
Греции, а также глубоко проникала в армейские и военно-морские соединения, 
стоявшие на Среднем Востоке. Для того чтобы легче было держать связь с 
солдатами и матросами и сообщаться с внутренними областями страны, 
премьер-министр Цудерос и большинство министров избрали своей резиденцией Каир. 
Вскоре туда направился и король Георг II{86}; но по его прибытии разразился 
бурный кризис. В апреле 1944 Цудеросу пришлось выйти в отставку. Заместивший 
его Венизелос тоже вынужден был оставить свой пост. Папандреу{87} с большим 
трудом удалось сформировать правительство. И как раз в это время начались 
серьезные мятежи в войсковых частях и на кораблях. Для их подавления 
понадобилось не больше, ни меньше, как кровавое вмешательство английских войск. 
И хотя представители всех политических течений Греции, собравшиеся вслед за 
этим в Бейруте, провозгласили лозунг национального единства, вскоре опять 
начались распри. Было очевидно, что в Греции уход немцев окажется сигналом к 
гражданской войне. 

По-видимому, Соединенные Штаты старались как-то выпутаться из этой неприятной 
истории. Но Советы оказывали воздействие на греков; англичане же, стремившиеся 
установить свою гегемонию в восточной части Средиземного моря, не скрывали, что 
вопросы, касающиеся Греции, относятся к их сфере. Поэтому французское 
правительство никогда в эти дела не вмешивалось. Однако в интересах Европы было 
бы лучше, если бы Франция и Англия действовали тут совместно, соединив свои