условиях в работе Комитета. Вслед за тем я, удрученный всем происходящим, 
уединился на вилле "Глицинии" и давал понять приходившим ко мне министрам, 
чиновникам, генералам, что собираюсь уехать в Браззавиль. 

Впечатление, произведенное этим решительным разрывом, ускорило ход событий. 
Генерал Жиро вдруг собрал Комитет на заседание, на котором я не присутствовал, 
но члены Комитета заявили ему, что не могут в таких условиях вынести никакого 
дельного решения. С другой стороны, недостатки двоевластия вызывали за границей 
поток сарказмов и породили в среде всех французов тревогу и раздражение. Это 
коснулось и армии. Прибывший в Алжир генерал Жюэн сообщил мне об этом и 
заклинал Жиро отступиться от своих притязаний. Генерал Буска, начальник 
Генерального штаба воздушных сил, действовал в том же направлении. В 
генерал-губернаторстве, в университете, в редакциях газет нарастали тревожные 
слухи. 

После шести дней общего смятения я решил, что вопрос назрел. Кстати, комиссары, 
которых до последнего времени не выпускал Лондон, как раз прибыли в Алжир. 
Таким образом, правительство могло заседать в полном составе, и я рассчитывал 
найти в большинстве более стойкую опору, чем ту, которую оказывали мне "семеро".
 Итак, взял на себя инициативу созыва комитета "четырнадцати", дабы он в свою 
очередь попытался разрешить вопрос, который мешал деятельности правительства. 
Собрание состоялось. Но в присутствии своих коллег Жиро категорически 
запротестовал против самой постановки этого вопроса, так как не желал 
признавать за Комитетом компетенции, хотя она была установлена тем декретом, 
под которым подписался сам главнокомандующий. Таким образом, даже в последнем 
акте этого невеселого водевиля, который давал возможность клике Виши и 
вмешивающимся в наши дела иностранцам в течение семи месяцев унижать Францию, 
Жиро упорствовал в своем желании играть роль председателя Совета министров, 
который не признает правительства. 

Правда, союзники не очень сетовали на это обстоятельство. Видя, к чему клонится 
дело, они предприняли новую попытку помешать Франции иметь правительство. Но 
само их вмешательство как раз и поколебало позицию Жиро. 

16 июня Мэрфи и Макмиллан вручили Массигли для передачи Французскому комитету 
национального освобождения послание от генерала Эйзенхауэра, который просил 
генералов де Голля и Жиро посетить его, чтобы побеседовать "относительно 
проблем командования и организации французских вооруженных сил". Беседа 
состоялась 19 июня. Собеседников было трое и присутствовал еще один безмолвный 
свидетель - генерал Беделл Смит. Мэрфи и Макмиллан, так же как и большинство 
американских и английских чиновников и военных, держались рядом, внимательные и 
шумливые. 

Я намеренно пришел последним, а слово попросил первым. "Я нахожусь здесь, - 
сказал я Эйзенхауэру, - в качестве председателя французского правительства. 
Принято, что в ходе операций главы государств и правительств лично посещают 
Генеральный штаб того офицера, которому они поручили командование армиями. Если 
вам угодно обратиться ко мне с просьбой, касающейся вашей области деятельности, 
то знайте, я заранее готов пойти вам навстречу, само собой разумеется, при 
условии, что это совместимо с интересами, которые я призван защищать". 

Главнокомандующий союзными армиями, стараясь сохранить любезность, заявил 
следующее: "Как вы знаете, я подготавливаю весьма важную операцию, которая в 
скором времени развернется в Италии и которая непосредственно связана с 
освобождением Европы и Франции. Для того чтобы обеспечить тылы в ходе этой 
операции, мне необходимо получить от вас заверение, которое я и прошу вас дать. 
Существующая организация французского командования в Северной Африке не должна 
претерпевать никаких изменений. В частности, генерал Жиро должен остаться на 
месте, выполнять все свои функции и сохранить полностью в своем распоряжении 
войска, коммуникации, порты, аэродромы. Он должен единолично договариваться со 
мной по всем военным вопросам в Северной Африке. Хотя и не мое дело заниматься 
вашей внутренней организацией, которая касается только вас одних, эти пункты 
для нас весьма существенны. Я говорю вам это от имени американского и 
английского правительств, которые поставляют оружие французским войскам и 
которые не смогут продолжать поставки, если указанные мною условия не будут 
выполнены". 

"Я принимаю к сведению ваш демарш, - ответил я. - Вы просите у меня заверения, 
которое я вам не дам. Ибо организация французского командования является делом 
французского правительства, а отнюдь не вашим. Но, выслушав вас, хочу задать 
вам несколько вопросов. 

Все государства, ведущие войну - например Америка, - поручают генералам 
командование войсками и возлагают на министров заботу об организации этих войск.
 Считаете ли вы возможным запретить французскому правительству поступать так 
же?" Генерал Эйзенхауэр ограничился заявлением, что просьба объясняется 
стремлением сохранить полностью прерогативы Жиро. 

"Вы ссылаетесь, - сказал я, - на вашу ответственность, как главнокомандующего, 
перед лицом американского и английского правительства. А известно ли вам, что и