Вокруг собора перестрелка прекратилась. Но когда я вышел, мне сообщили, что 
точно такие же события в этот самый час произошли в таких удаленных отсюда 
местах, как площадь Звезды, Рон-Пуэн и ратуша. Имеются пострадавшие - почти все 
в результате давки. 

Кто начал стрельбу? Никакое расследование на смогло этого установить. 
Предположение, что с крыш стреляли немецкие солдаты или милиция Виши, кажется 
маловероятным. Несмотря на все розыски, ни одного такого человека задержать не 
удалось. К тому же трудно поверить, чтобы противник стрелял по печным трубам, а 
не метил в меня - чего, казалось бы, проще: ведь я ехал в открытой машине! 
Можно, если угодно, считать чистой случайностью то, что перестрелка началась 
одновременно в нескольких пунктах Парижа. Но у меня лично такое ощущение, что 
все это было подстроено политиками, которые хотели, воспользовавшись смятением 
толпы, оправдать необходимость существования революционной власти и принятия 
чрезвычайных мер. С помощью нескольких выстрелов, сделанных в указанный час в 
воздух, - возможно, даже не ожидая, что за этим может последовать перестрелка, 
- они хотели создать впечатление, что где-то еще притаилась угроза, что 
организации Сопротивления должны остаться вооруженными и быть начеку, что 
"КОМАК", Парижский комитет освобождения, а также квартальные комитеты 
освобождения должны взять на себя функции полиции, правосудия, заняться 
проведением чистки и таким образом оградить народ от опасных заговоров. 

Я же прежде всего намерен восстановить порядок. Противник, кстати, напоминает, 
что война признает только свои законы. В полночь его самолеты бомбят столицу: 
разрушено 500 домов, возникает пожар в винных рядах Центрального рынка, убито и 
ранено около тысячи человек. Воскресенье 27 августа явилось для населения 
столицы днем сравнительной передышки; я имел возможность вместе с тысячами 
бойцов Сопротивления присутствовать на службе, которую служит их священник 
Брюкберже, затем, забившись в угол машины, чтобы не слишком бросаться в глаза, 
я объехал город, чтобы увидеть лица людей и ознакомиться с общим положением 
вещей. В это же самое время 2-я бронетанковая дивизия на протяжении всего дня, 
с утра и до вечера, ведет тяжелейшие бои. Ценой значительных потерь группировке 
Дио удается завладеть аэродромом Ле-Бурже, а группировка Ланглада берет с бою 
Стен, Пьерфит, Монманьи. 

Подобно тому как луч прожектора внезапно выхватывает из темноты монумент, так 
освобождение Парижа, осуществленное самими французами, равно как и 
доказательство народного доверия к де Голлю, рассеивает тени, еще 
заволакивавшие жизнь нашей нации; так или иначе, будь то в результате этого или 
вследствие чистого совпадения, но происходит какой-то сдвиг и исчезают многие 
препятствия, еще стоявшие на пути. 28 августа приносит мне целую серию приятных 
новостей. 

Во-первых, я узнаю, что после занятия Гонеса нашими войсками немцы стали 
отступать из северного предместья, что означает конец битвы за Париж. Затем 
Жюэн приносит мне донесения, поступившие из 1-й армии и подтверждающие 
капитуляцию гарнизонов противника: 22 августа в Тулоне и 23-го в Марселе; при 
этом сообщается, что наши силы с разных концов долины Роны быстро продвигаются 
к Лиону, в то время как американцы, следуя по "дороге Наполеона", расчищенной 
партизанами, уже достигли Гренобля. Кроме того, из отчетов наших делегатов, 
находящихся к югу от Луары: Бенувиля в Центральном массиве и генерала Пфистера 
на юго-западе, - я узнаю о том, что немцы отступают и там: одни части пытаются 
уйти в Бургундию, чтобы избежать окружения, а другие стягиваются в укрепленных 
районах на побережье Атлантики; и те и другие отступают с боями, так как 
внутренние силы непрерывно атакуют их колонны и совершают налеты на 
расположения их войск. Буржэс-Монури, наш делегат на юго-востоке, сообщает, что 
партизаны являются хозяевами положения в Альпах, в департаментах Эн, Дром, 
Ардеш, Канталь, Пюи-де-Дом, а это, естественно, ускоряет продвижение войск 
генералов Пэтча и Делаттра. Наконец, на востоке и на севере страны ширится 
активность наших сил, а то время как в Арденах, в Эно, в Брабанте бельгийские 
отряды Сопротивления тоже ведут неутомимую партизанскую войну. Можно 
предполагать, что противник, отброшенный к Сене, преследуемый вдоль Роны, 
атакуемый повсеместно на нашей земле, соберется с силами лишь у самой границы 
рейха. Это значит, что наша страна, каковы бы ни были нанесенные ей раны, 
получит довольно скоро возможность возродиться как нация. 

При условии - что ею будут управлять, а это исключает существование какой-либо 
власти параллельно с моей. Железо накалилось. Я кую его. Утром 28 августа я 
вызываю к себе двадцать главных руководителей парижских партизан, чтобы 
познакомиться с ними, поздравить их и поставить в известность о том, что я 
намерен влить внутренние силы в ряды регулярной армии. Затем входят генеральные 
секретари, которые ясно дают понять, что ждут указаний только от меня и моих 
министров. Затем я принимаю членов Бюро Национального Совета Сопротивления. Эти 
люди находятся во власти двух чувств, которые я воспринимаю по-разному. Они 
гордятся тем, что совершили, - и тут я всецело на их стороне. А кое-кто питает 
тайные замыслы относительно руководства государством - и с этим я не могу 
примириться. Хотя народная демонстрация 26 августа окончательно выявила 
приоритет генерала де Голля, есть люди, которые еще лелеют план создания 
автономной власти, существующей параллельно с ним и не зависящей от него, 
намереваясь превратить Национальный Совет Сопротивления в постоянный орган,