Вновь возвращаюсь к действительности. В тамбуре вагона наш посланник Зденек 
Фирлингер беседует с профессором Неедлы, с которым мы познакомились в Советском 
Союзе, в поезде Москва - Куйбышев. Познакомились и подружились навсегда. 
Фирлингер, жестикулируя, объясняет обстановку: 

- Напав на Советский Союз, Гитлер допустил огромную ошибку и тем самым 
предрешил свою судьбу... Хотя превосходно моторизованная и механизированная 
немецкая армия, возглавляемая фанатиками военного ремесла, пока все еще 
является страшным орудием в его руках... 

Несколько дней назад Фирлингер выступал по московскому радио с обращением к 
народу Чехословакии. Это было в тот день, когда мы узнали, что протектора фон 
Нейрата сменил гестаповец Гейдрих, столь "блистательно" оправдавший себя в 
Норвегии. 

А здесь? Немцы рвутся к Ленинграду. Израненный, окровавленный и голодный, город 
героически сражается - несгибаемый, неприступный. Бои на Украине день ото дня 
становятся все ожесточеннее. Теперь гитлеровцы рвутся к Москве. 

Мы едем в Куйбышев, бывшую Самару. Времени терять нельзя. 

- Мы должны как можно скорее приступить к формированию части и обучению людей. 
Какие поступают сведения, Зденек? - спрашиваю я. 

- И хорошие и плохие, - отвечает Фирлингер. - С советской стороны все ясно и 
определенно. Никаких преград. А вот с нашими в Лондоне дело обстоит неважно. 
Правительство и в первую очередь министерство национальной обороны выдвигают 
бесконечное количество условий и возражений. Это начинает действовать мне на 
нервы. Они только говорят и говорят... 

- Будто сейчас мирное время, - перебиваю я его. - А ведь они люди военные. 
Кому-кому, а уж им-то должно быть известно, что такое война. 

- Надо полагать, - отвечает Фирлингер. - Но пока они там, в Лондоне, а наш 
начальник военной миссии господин Пика здесь, в Москве, толкут воду в ступе. 
Словом, тормозят все дело, как могут... 

В ту пору в чехословацкое посольство и военную миссию поступало большое 
количество писем наших сограждан, проживавших в СССР и других странах, с 
ходатайством о включении их в состав чехословацкой воинской части. Пришло 
письмо -и от чехословацких граждан из Ирана. В этой стране, а особенно в ее 
столице Тегеране, проживало довольно много чехов и словаков: несколько сот 
человек, из коих многие жили с семьями. Не надо забывать, что некоторые 
чехословацкие фирмы имели там свои филиалы. Много чехов и словаков работало на 
стройках, разбросанных по всему Ирану. 

Ближний и Средний Восток представлял в то время как бы перекресток, на котором 
можно было встретить кого угодно: нацистов в качестве представителей 
дипломатической миссии либо в роли туристов - откровенных шпионов и диверсантов,
 стремившихся на деле осуществить свои давние мечты, выраженные в словах: 
"Drang nach Osten!"; англичан, американцев и французов, защищавших такими же 
методами интересы отдельных монополистических групп. Были здесь и чехословаки, 
среди которых встречались и судетские потурчинцы, и нацистские наемники, 
посланные с заданием захватить для своих хозяев филиалы чехословацких фирм в 
Иране. 

Сложность обстановки на Среднем Востоке усугублялась тем, что бывший 
чехословацкий посланник Фриц раболепно передал свои полномочия немцам, в 
результате чего в течение продолжительного времени в Иране не было официального 
представителя свободной Чехословакии. В разнородной массе чехословацких 
колонистов находились и такие, кто, заискивая перед нацистами, помогали им 
пересылать своих мятежных соотечественников в так называемый протекторат, прямо 
в руки гестапо. 

Германская миссия стремилась распространить свое влияние на реакционную часть 
местного населения. С нацистами соперничали западные союзники. В слепой 
ненависти к Советскому Союзу и те и другие стремились использовать Иран в своих 
агрессивных целях, главным образом как базу для переброски на территорию 
Советского государства многочисленных шпионов. 

К счастью, среди чехословацких рабочих и служащих было много честных граждан, 
искренних патриотов своей страны, которые не поддавались на провокации нацистов 
и их приспешников и поддерживали друг друга. Группа специалистов, работавших на 
иранских фабриках, пивоваренных заводах, железнодорожном и автодорожном 
транспорте, в торговле, в министерствах и даже в тегеранском арсенале, взяла на 
себя заботу по обеспечению тех, кто лишился работы. 

Особо важную роль сыграли наши врачи, многие из которых с 1939 года работали 
главными врачами хирургических отделений государственных больниц в Тегеране в 
Мешхеде. Расскажу об одном из них - докторе Шкваржиле. Этот крупный хирург,