Райтова позвала мою жену. Рыш вел себя очень подозрительно, словно чужой. Он не 
пожелал снять пальто, все время стоял, отказался от еды. Возможно, он 
предполагал, что о нем все известно, и боялся, как бы его не отравили. Выяснить 
местопребывание брата ему не удалось. Гнусный изменник ушел не солоно хлебавши. 


Обманом и провокациями гестаповцы не достигли цели. Тогда они решили выжидать и 
следить, рассчитывая, что моя жена невольно наведет их на след Франтишека Рыша 
или что тот сам придет к ней. Поэтому ее оставили на свободе. 

Как раз в эти критические дни нашему квартиранту, арестованному Райту, удалось 
передать записку из тюрьмы, в которой он сообщал Ирене, что гестапо все 
известно и что ей следует немедленно скрыться. Родственница Райта Божена 
Штепанова отвезла записку своей сестре Марии - учительнице в Квасицах, та 
передала ее сестре Людмиле Райтовой, которая жила в нашем доме. Пани Райтова 
пошла к врачу Дубовскому, а он поручил ей сразу же уведомить об этом мою жену. 
Так благодаря действиям членов кромержижской подпольной организации моя жена и 
дети были своевременно предупреждены. 

Жена решила немедленно скрыться. Из дому уходили поодиночке - Зоя с нотами, 
Мирек со скрипкой, а жена с продуктовой сумкой. Сначала дети, а вслед за ними 
мать пришли на железнодорожный полустанок и оттуда уехали к брату Ирены в 
Незамыслицы. Там они переночевали, а на другой день отправились на мою родину, 
в Грознатин на Чешско-Моравской возвышенности. 

Первое убежище им предоставила моя мать и семья Франтишека Неедлы. Примерно 
через неделю жена оставила семью Неедлы; она сказала, что уезжает к знакомым, 
как было условлено. За деревней она изменила направление, прошла околицами и 
остановилась у моей сестры Марии, проживавшей на другом конце деревни. И это 
было очень кстати... 

Дней через десять в Грознатин прибыло отделение гестаповцев разыскивать Ирену 
Свободову и ее двух детей. Немецкие полицейские оцепили деревню. Обыск начали с 
семьи Неедлы. 

- Wo ist Fran Svobodova?{6} 

- He знаем, была здесь, но уехала. Сказала, что поедет в Прагу... 

Тут же последовал допрос. Отделили всех взрослых и разобщили их по одному. 
Хозяина увели в хлев и там, прежде чем задать первый вопрос, жестоко избили. 

- Когда к вам приехала фрау Свободова? - спросили гитлеровцы брата, когда им 
показалось, что он уже достаточно подготовлен для допроса. 

- Примерно с неделю. 

- А когда уехала? 

- Дня два-три назад. 

- С детьми? 

- Да, обоих ребят взяла с собой. 

- А куда уехала, этого она не говорила? 

- Говорила: в Прагу к каким-то знакомым. 

- Фамилия этих знакомых? Известна она вам? 

- Не знаю, она не сказала, к кому едет. У нее в Праге много знакомых. 

Ничего не добившись, гестаповцы прекратили допрос. Посовещались. Показания 
допрошенных полностью совпадали. Наши родственники заранее условились, что и 
как они будут отвечать. В приходе гестаповцев никто не сомневался: где еще, как 
не у моих родственников, они могли искать беглянку. 

Кроме Франтишека, никто из семьи Неедлы не знал, что жена пошла не на станцию, 
а к моей сестре. Поэтому все сошло гладко. 

Когда гестаповцы ворвались в дом Неедлы и учинили там допрос, сестра Мария и ее 
муж об этом еще ничего не знали. Зоя как раз собиралась сходить к бабушке, 
жившей у Неедлы. Но случай помог избежать беды. Выйдя из дому, она встретила 
крестьянина-бедняка Франтишека Кудрна, моего друга детства, который видел 
гестаповцев у дома Неедлы. Он незаметно шепнул Зое об этом. 

Жена с дочерью тут же спряталась на сеновале. Они просидели там до вечера, не 
зная, что односельчанам удалось провести гестаповцев и хитро выпроводить их из 
деревни. Ограниченность гитлеровских прихвостней облегчила положение.